– Отсюда мне пришлось однажды видеть зрелище, которое я никогда не забуду! – заметил дон Игнасио.

Потом он провел гостя через несколько темных проходов и ввел в уютную, по-испански обставленную комнату.

– Ваша спальня рядом, сеньор! – проговорил дон Игнасио, открывая тяжелую дверь.

Глазам Джонса представилась довольно мрачная комната с толстыми решетками на окнах, отстоявших на десять футов от пола. Стены были расписаны фресками и картинами, изображавшими мрачные сцены инквизиции. Разостланные на полу ковры несколько смягчали первое жуткое впечатление.

– Я боюсь, что вам не понравится это помещение, – продолжал дон Игнасио, – но это наша лучшая комната для гостей. Она может вас заинтересовать: ходят слухи, что в ней бывают призраки, – вы, англичане, не верите этому, – но слухи имеют некоторое основание, если знать, что творилось здесь во времена Педро Морено. Он замыслил убить меня и моего друга, хотя ему это и не удалось. Но впоследствии, когда я купил поместье, то нашел несколько скелетов под полом, там, где стоит кровать. Я распорядился предать их христианскому погребению…

Джонс поспешил уверить своего хозяина, что не придает никакого значения подобным россказням, но – в чем он ему никогда не сознался – первую ночь в настоятельской опочивальне провел не совсем спокойно, вероятно, вследствие слишком крепкого выпитого на ночь кофе. Тем не менее в свои последующие посещения асьенды он всегда просил отвести ему эти комнаты.

Ужин приятно поразил Джонса после той грубой и приправленной чесноком пищи, которая составляет основу мексиканской кухни. Закурив чудную сигару домашнего изготовления и простившись с торопившимся священником, Джонс свел разговор на местные древности и с удовольствием заметил, что познания его собеседника очень обширны, что он знает не только историю многих исчезнувших племен, но владеет ключом к чтению иероглифов древних надписей, считавшимся между учеными навсегда утраченным.

– Грустно думать, что ничего живого не сохранилось от всей этой цивилизации, – заметил Джонс. – Если бы хоть сказание о Золотом Городе, Сердце Мира, где-то среди неисследованных мест Центральной Америки, было правдой, я отдал бы десять лет моей жизни, чтобы увидеть этот город. Я бы с наслаждением заглянул вглубь веков и посмотрел на деяния народа, прекратившего свое существование. При всем богатстве воображения нет возможности восстановить исчезнувшее с помощью одних только сохранившихся развалин и преданий… Я удивляюсь вам, дон Игнасио, как вы, никогда, конечно, не видавший древних жителей, можете говорить о них с такой определенностью!