После Москвы передавали дальневосточные последние известия, а потом включался местный радиоузел и начинался рассказ из Солнечного, из штаба экспедиции.

Наталья помыла посуду и принялась за глаженье, краем уха слушая радио. Ждала, когда закончится передача новостей и начнется вечерний концерт артистов эстрады. Вдруг она насторожилась, замерла с горячим утюгом в руках. Из Солнечного сообщали о новом трудовом успехе бригады горнопроходчиков, которую возглавляет Семен Матвеевич Хлыбин.

«Какими судьбами? – Наталья припомнила щедрого гуляку-старателя, Саньку Хлыста, сродственника деда Мокея, недоуменно прислушиваясь к сообщениям из Солнечного. – Ведь он больше по золоту, а не по касситериту… Деньги греб лопатой. Неужели тот самый?» Но диктор снова повторил имя бригадира Хлыбина, и у Натальи все сомнения отлетели: он! А потом выступал Евгений Александрович. Наталье нравился молодой и симпатичный начальник экспедиции, и она вся превратилась в слух. Казаковский хвалил и бригадира Хлыбина, и горняков, и среди других проходчиков назвал и забойщика Терентия Чухонина.

Наталья замерла. Она верила и не верила своим ушам. Неужели и он тут? Славный Терентий, робкий Тимоха-растереха… Грустно улыбнулась, припомнив, как заманивала его в тайгу, как притворно падала в траву, как целовала его на виду у всех на пристани. Неужели уже возвернулся со своей армейской службы?..

И еще подумала о том, что ничего удивительного не будет, если здесь, в Мяочане, вдруг объявится и Федька-цыган со своей Нинкой, хотя Наталья доподлинно знала, что они уехали на Украину и счастливо живут там, в богатом селе под Мелитополем, оба работают в совхозе, она – птичницей, а Федор – механизатором, и что у них двое детей, мальчик и девочка…

А вот у них с Ленечкой пока никого нет, ни сыночка, ни доченьки. Ленечка детей не хочет, как он говорит, «еще не время» и ребенок будет обузой, «камнем на шее». А ей хочется познать материнское счастье, иметь своего, родного – пусть мальчика, а лучше – девочку, – и тогда ее дальнейшая жизнь обрела бы смысл земного существования, наполнилась бы светом радости…

3

3

Поздним вечером в кабинете Казаковского собрались дипломированные педагоги. Молодые учителя, еще ни разу самостоятельно не проводившие ни одного урока, и те, за плечами которых не один год работы в школе. Среди них находилась и Валентина Сиверцева. Комсомольский секретарь имела педагогическое образование. Собравшиеся теснились группками, переглядывались, знакомились, оживленно перешептывались. По взволнованным лицам можно было прочесть, что корпоративный дух у них еще окончательно не повыветрился.