Кондратьев прямо на снегу развернул карту.

– Вот, посмотрите, сто тринадцатая уже выходит в заданный рубеж. Подтягивается и триста тридцать восьмая.

– Сроки. На сколько суток мы опаздываем?

– Михаил Григорьевич, сроки, которые определены в боевом приказе штабом фронта, нереальны. По сто километров в сутки мы продвигаться не можем. Если резервную сто шестидесятую частично удаётся перебрасывать на машинах, то триста тридцать восьмая в полном составе движется пешим маршем. Сроки для них определены одинаковые. Нужно ещё не меньше двух суток, чтобы дивизии со своими артполками смогли сосредоточиться в назначенном районе, а именно: Ястребы – Лядо – Дашковка – в полном своём составе.

– Нет у нас этих двух суток. Мы и так опаздываем. Кто ещё вошёл в коридор?

– Сто тридцать первый полк девятой гвардейской.

– Где Белобородов?

– Полковник Белобородов со своим КП движется с частями первого эшелона. С дивизиями связь налажена.

– Почему постоянно теряется связь с Кучинёвым?

– Это хроническая болезнь триста тридцать восьмой.

– Разберитесь. Надо эту болезнь вылечить. Как и все остальные хронические болезни, – и командарм посмотрел на Кондратьева так, что тот невольно отвёл взгляд. – Почему с Мироновым постоянная связь, а с Кучинёвым её нет? Что со связью с Беловым и Казанкиным?

– Для установления связи с кавкорпусом и десантной бригадой высланы офицеры связи.

Есть возможность отличиться, вспомнил он слова Жукова. Если сейчас все мы начнём отличаться разрозненно, если каждый побежит к Вязьме налегке, босиком, то, боюсь, задачу не выполнит никто из нас. Комфронта бросает вперёд три группировки и абсолютно не связывает нас общими задачами оперативного характера. Взять Вязьму… Но как? Какими силами? Кто кому подчиняется в ходе этой операции? Кто ставит задачи тактического характера? Пока никто никому не подчиняется и никто никому, кроме штаба Западного фронта, задач не ставит. Пока ясно только одно: вперёд, бегом, сломя голову к Вязьме, а там – посмотрим…

Что ж, посмотрим.

Во второй половине дня в штаб, расположенный в Износках, поступило первое тревожное сообщение: противник численностью до батальона при поддержке танков и миномётов ударил во фланг из района Шевнева на Шанский Завод. В Шанском Заводе в это время находились колонны 93-й сд и штабная группа. Командир дивизии генерал Эрастов развернул подразделения в боевой порядок и контратакой отбил пехоту и танки противника. В Шанском Заводе сходились многие дороги, ведущие на запад. Таким образом, можно было предположить, что немцам нужно было не село, а узел дорог. Им нужно было перехватить коммуникации. Атака на Шанский Завод была первым тревожным сигналом. Значит, противник уже пришёл в себя, понял, чем грозит Вязьме и коммуникациям форсированный марш 33-й армии, – вперёд, вперёд на запад, пусть даже с оголёнными флангами, но вперёд и вперёд. Именно по флангам и ударили. Командарм доложил об этом в штаб фронта. Сам срочно занялся укреплением «коридора». Все свободные от марша на запад подразделения направлялись к горловине, в район разъезда Угрюмово и сёл Захарово, Пинашино, Савино. До позднего вечера он находился в войсках, порою сам указывал бойцам позиции. В этот день рядом с ним был его заместитель комбриг Онуприенко.