– К оружию! К оружию! Нападение! Все ко мне! Закройте ворота!

Люди тут же бросили работу. Привыкшие к тревожной жизни, они без крика и суеты быстро хватали оружие – сабли, мушкеты – и бежали к Чернобаю. Кто-то закрыл тяжелые ворота, кто-то ударил в набат – и отрывистые звуки колокола поплыли над околицей.

– Седлайте коней!

Пахолки выводили из конюшен лоснящихся жеребцов, набрасывали седла, затягивали подпруги.

Оказавшись в седле, Чернобай почувствовал себя спокойнее. За спиной у него гарцевало полтора десятка всадников. Он приказал открыть ворота.

– За мной! Нападающих немного! Изрубим всех до одного! Никого не жалеть!

Только что пережитый страх сменился лютой радостью, распиравшей ему грудь. Спасся! Теперь только бы не выпустить из рук Звенигору и его дружков!

Он взмахнул саблей и во главе отряда вихрем вылетел со двора на широкую дорогу, ведущую на гору, к крепости.

6

6

Минка унял рассвирепевшего пса и запер его в амбаре. Потом оттащил будку в сторону. Под ней оказалась искусно сделанная ляда.

– Тут, – сказал Минка и, испуганно оглядываясь, не видно ли кого из людей Чернобая, отступил за угол амбара.

Арсен с Романом подняли тяжелую ляду, стали на колени, заглянули в погреб. На них пахнуло сырой землей и плесенью. В густой темноте невозможно было что-либо рассмотреть.

– Стеша! – тихо позвал Арсен, все еще не веря, что здесь может быть сестра. – Стеша! Сестричка!

Вокруг него сгрудились товарищи и односельчане, которые прибыли с ним. Все затаили дыхание.

Из погреба донесся тихий шорох, послышалось шуршание соломы. Кто-то зашевелился.

– Стеша! Ты здесь? Это я – Арсен! – крикнул казак изо всех сил, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.

– Арсе-ен! – не крик – вопль вырвался из ямы.

К этому воплю присоединились крики еще нескольких девчат. Послышался топот ног, и внизу, как раз под отверстием, появились четыре девичьих лица. Запорожец увидел измученные глаза Стеши, ее растрепанные косы. Девушка протянула вверх тонкие руки.

– Лестницу! – крикнул Арсен.