— Кажется, в самом деле так. Гм! С сотней человек мы, конечно, не справимся!

— Нет. К тому же не забывайте: если вы и пробьетесь в одном месте, то майор позовет на помощь остальных. Против вас все равно окажется четыре сотни солдат.

— Ну нет! Даже ваш майор всего не предусмотрит!

— Извините! Я слышал, как он распоряжался.

— Но с какой стати он сообщает диспозицию рядовому солдату?

— Он ничего не сообщал мне. Просто я стоял поблизости, когда он отдавал приказания офицерам.

— Caspita! Дела, разумеется, очень скверные. На нас накинутся еще четыреста человек и всех перестреляют!

— Совершенно верно, сеньор! Поэтому советую вам сдаться по доброй воле.

— По доброй воле! — пробормотал я, делая вид, что раздосадован сверх всякой меры. — Я об этом и не подумал! Я хочу сохранить себе жизнь.

Своим поведением мне удалось сбить его с толку. Этот простак принял все за чистую монету.

— Это лучшее, самое умное, что я могу порекомендовать вам, сеньор, — сказал он, внезапно перейдя на весьма доверительный тон. — Вам и вправду некуда деться, вас окружили со всех сторон так, что мышка не прошмыгнет. Последуйте моему совету. Я очень хорошо отношусь к вам, можете мне поверить. Иного способа спасения нет.

— Гм! Кажется, вы правы. Но нет, я не хотел бы сдаваться без борьбы. Должен быть хоть какой-то способ спастись. Что, если мы останемся здесь?

— Тогда мы сами нагрянем к вам.

— Мы выставим посты возле всех дорог, ведущих к ранчо, и будем оборонять их.

— Давайте, сеньор, только как вы собираетесь это сделать? — улыбнулся доброхот, однако в улыбке его чувствовалось высокомерие.

— Очень просто. Как-никак мы хорошо вооружены!

— Мы тоже. С каждой стороны на вас устремится по сотне человек. Каждой из этих сотен вы сможете противопоставить самое большее троих. Вам действительно не остается ничего другого, как сдаться.

— Я хотел бы еще раз все тщательно обдумать.

— Валяйте! Но только дело это напрасное. Майор, наверное, разрешит вам немного подумать. Спросить его?

— Пока не надо. К тому же его нет рядом с нами.