— Отдайте нам ваших лошадей и оружие.

«Ах ты старый лжец и пожиратель ящериц! Ты думаешь, что люди, делающие колбасу, — непроходимые глупцы!» Это я так подумал, вслух же сказал:

— Мужчина никогда не расстается со своим оружием и конем.

— Тогда вам нельзя оставаться у нас, — ответил он грубо.

— Значит, мы двинемся дальше, — заключил я и поскакал к своим спутникам; курды, же тесно окружили своего предводителя.

— Что он сказал? — спросил меня англичанин.

— Он хочет в обмен на то, что мы здесь переночуем, получить наше оружие и коней.

— Пусть попробует прийти и взять, — сказал англичанин вежливо.

— Ради бога, только без выстрелов! Курды придерживаются кровной мести еще истовее арабов. Если они нападут на нас и мы раним или убьем одного из них, то мы пропали; их здесь раз в пять больше, чем нас.

— Что же нам делать? — спросил он.

— Прежде всего двигаться дальше, если же они попытаются нам помешать, то вести переговоры.

Я сообщил все это остальным, и возражений не нашлось, хотя среди них не было трусов. Эти курды наверняка не все были из одной деревни, там просто не могло быть столько взрослых воинов. Однако почему-то они собрались именно здесь, и, как мне казалось, в каком-то особенно воинственном настроении. Между тем они закончили совещаться, рассредоточились и представляли теперь собой кучу всадников, в беспорядке стоящих друг возле друга и не двигающихся с места. Очевидно, они ожидали нашего решения.

— Они хотят перекрыть нам дорогу, — сказал Мохаммед.

— Похоже, это так, — согласился я с ним. — И все-таки не надо применять оружия, пока не окажемся в опасности!

— Поэтому нам нужно объехать деревню, причем как можно дальше от нее, — предложил мне мой маленький арабский слуга Халеф.

— Да. Поехали!

Мы поехали по широкой дуге. Одновременно с этим курды пришпорили своих лошадей, и их предводитель снова подскакал ко мне.

— Куда ты хочешь ехать? — спросил он.

— В Гумри-Кала, — повторил я, подчеркивая свою решимость.

Ответ мой, видимо, пришелся предводителю курдов не по нраву, и он возразил: