Когда судно водой выдавливало из главного русла и несло к скалам, Федор Иванович кричал в переговорную трубку: «Нина, полный вперед». И сразу же тяжкое придыхание двигателя сменялось клокочущим ревом. Дрожа корпусом, баржа снова входила в главное русло. Ошалело кудахтал в курятнике петух.

- Вижу пороги, - закричала сверху Любка.

- Малый ход, - приказал Федор Иванович.

Палуба перестала дрожать. Петька увидел пороги.

Словно живые шевелились на порогах сугробы белой пены. Бешеный рев воды содрогал берега. Посредине реки Петька заметил узкий проран. Вода в нем клокотала, как в котле. Туда и направил Федор Иванович свой старый корабль.

- Держись, Любка!

- …жусь, - донеслось сверху.

Баржа закивала носом. Затем встала боком к течению реки. Ладони у Петьки вспотели. Но напрасно беспокоился младший матрос Жмыхин. Тяжелый холм воды ударил баржу по левой скуле и развернул ее носом вперед. Она ринулась в проран и понеслась на скалу. Федор Иванович прокрутил штурвал в левую сторону до отказа.

- Рынду - три удара, - приказал капитан.

Петька не понял. Тогда дед Федор положил Петькины руки на штурвал:

- Так держать! - и выскочил из рубки.

Деревянное колесо Петька придавил всем телом. Бум-бум-бум! - послышался за стенкой колокольный звон. Здесь, в узкой горловине реки, сигнал подавался обязательно, чтоб вылетевшая из-за поворота моторная лодка не врезалась в судно. Бум-бум! Будь осторожен!

Горловину прошли удачно. Теперь река изменилась - стала широкой и спокойной. И отражала закатное солнце, как ровное зеркало.

- Впередсмотрящий, Любка, доложи обстановку! - приказал капитан.

- Фарватер чист. Скоро будет распадок Крестовый.

- Любка, доложи глубину! - Федор Иванович подмигнул Петьке.

- Глубину ты сам знаешь, - донеслось сверху.

- Отвечай по уставу, когда спрашивает капитан!

Любка что-то проворчала и, наклонившись, крикнула в самое окно:

- Глубина, товарищ капитан, таз!