- Понятное дело, воздух спрессованный попался, пропеллер в нем и увяз. Тут, братцы, рост мой помог и железная моя выдержка…

- Колесников, - крикнул с крыльца летчик Саша, - лишняя фотопластинка есть, иди, я тебя запечатлю, для твоей любимой.

- О, такое мне по душе. А всем вместе можно?

- В фотоаппарат не влезете, вдвоем можешь.

Вячеслав Валентинович осмотрел всех внимательно и выбрал Гарновского.

- С начальством буду рядом, пусть любимая знает, что я человек не хухры-мухры.

Таня видела, что Гарновский застеснялся, но пошел охотно.

- Саша, на передний план возьми вертолет или лучше лошадь Житуху.

- Будешь советовать, - ответил серьезно фотограф, - вообще откажусь тебя снимать, не бог весть какая красота.

…Шумный день кончился. Быстро подкралась темнота. Кусочками байкальского льда засверкали далекие звезды. Пылал костер, легкие блики жаркого огня отражались на обветренных лицах сидящих вокруг геологов. Началось открытое партийно-комсомольское собрание. К самодельному столику встал секретарь молодежной организации экспедиции, бывший военный моряк Анатолий Горбачев.

- Товарищи, к нам поступили заявления от Жмыхина и Котельниковой о приеме их в комсомол.

Таня с Петькой, сидящие рядом с Додоевым, испуганно сжались.

- Кто давал рекомендации? - спросил Бурмаков.

Комсорг назвал фамилии. Приподнялся Колесников.

- Надо зачитать заявления.

Комсорг встал в боевую позу. Петькино заявление подрагивало у него в руке.

- «Я перенесу любые испытания и не побоюсь смерти, если Родина будет в опасности, как это сделали все погибшие на войне…»

Четко прочитал комсорг и заявление Тани: «…До последнего стука сердца защищать любимую Родину, как защищали ее мои папа и мама…»

Комсорг поднял листок вверх.

- Какие будут предложения?