— Ну как же, — просияла Эмили, — поэтические вечера, игра в две гитары, сочинение ставших городской классикой музыкальных тем. А также долгие вечера под луной, предложение руки и сердца…

— Чего ты там придумываешь, Эм! — загоготал Джон. — Да тут от одной беды увернёшься, другая навяжется, так и жили. Какие уж там предложения!

— Как, так значит, это всё зря что ли?

— Что это — всё? На гитарах — не зря, выступили хорошо… — и, видя, что Эмили насупилась, Джон обхватил её и, покачивая из стороны в сторону, задорно произнёс:

— Какая ж ты ещё мелкая занозка. Ну, прям как в детстве, только увеличилась в размерах немного и марками заморскими больше не бахвалишься!

— Да? И что же у меня увеличилось? — с деланным притворством спросила Эмили.

— Ну, явно не объём мозга, — захихикал Джон и шустро ретировался в сторону.

Эмили погналась за ним, они стали бегать вокруг всех остальных. Арталиэн захлопала в ладоши!

— Ой, молодцы, на вас просто приятно посмотреть! Это после стольких-то испытаний.

— На самом деле, это мы так встрече радуемся, тётя Дженни, — сказал остановившийся, наконец, Джон. Заслуженный тумак от догнавшей его подруги он всё же получил.

— Ну, я рада вам не меньше! — воскликнула Арталиэн. — Что ж, эту дверь, ты, значит, нашёл. Погреба немного опустели, но, как я вижу, ты не все из них обнаружил. Да и многие комнаты просто не посетил, там найдутся ещё секреты.

— Надо же! — удивился Джон. Уж за полгода всё, казалось бы, тут обошел и обнюхал.

— Я всё вам потом покажу, если захотите, и если это вообще ещё интересно. А дом, на первый взгляд, вполне выдержал потоп и снег.

Джон долго готовился кое о чём спросить у тёти Дженни, и всё искал случая. Сейчас, видя её всегдашнюю беззаботность, он решил, что лучшего момента не найдёт и осторожно потянул её за рукав платья.

— Скажите, тётя Дженни, — неторопливо произнёс Джон, подходя к ней ближе и заглядывая в глаза. Арталиэн тепло улыбнулась ему, приготовившись слушать.

— А вы ведь всё это заранее предвидели?

Арталиэн почувствовала, что все взоры сейчас устремлены на неё, хотя вопрос задавал один Джон. Ей почудилось, будто в этот момент за ней незримо наблюдает весь мир. И расплывшись в своей знаменитой загадочной улыбке, обращённой как будто ни к кому конкретно и ко всем сразу, негромко, но очень четко произнесла… совсем не то, чего от неё все ожидали:

— Вообще, — и леди Арталиэн приняла шаловливое выражение лица, — вас и на пять минут оставить одних нельзя! Вечно с вами что-нибудь да случается! Хорошо ещё, я Чарльзу в январе сказала, что поворачиваем обратно, там наши гаврики в беде…