— Бауэр! Этот человек, — Стефан показал на Гохарда, — видел, как вы убегали отсюда после того, как убили Терезу Нойхойзер. Он узнал вас.

— Он ошибся… Я здесь не был… Я не бежал… — испуганно бормотал Бауэр.

— Ложь! Вы бежали. Вы! — выкрикивал Гохард. — Я никого ни с кем не путаю. Вы бежали. И волосы ваши, и оглянулись вы точно так же, как тогда. Я не путаю!

— А в клинике вы его видели? — поинтересовался Стефан.

— Видел. Каждый день видел. И перед самым уходом видел.

— А вы, Бауэр, утверждаете, что покинули город пятнадцатого.

— Он ошибся, он ошибся… — твердил Бауэр.

Я приказал мотоциклисту отвезти Гохарда домой, а мы поехали в комендатуру.

Я был уверен, что Бауэр поймет всю бессмысленность дальнейшего запирательства и во всем сознается. Но когда мы в моем кабинете возобновили допрос, он занял прежнюю позицию — упрямо все отрицал.

Стефан переводил мои вопросы и его ответы, пока не потерял терпение. Он придвинулся ближе к Бауэру и вполголоса что-то сказал по-немецки. Эсэсовец мгновенно утратил самообладание. Он смотрел на Стефана с непонятным мне откровенным страхом.

— Что ты ему сказал? — спросил я.

— Потом, дай мне с ним договорить, — досадливо отмахнулся от меня Стефан. И снова, раздельно произнося слова, повторил Бауэру последнюю фразу.

Долго смотрели они друг другу в глаза, и такая чувствовалась напряженность в этой дуэли взглядов, как будто решалась судьба обоих. Наконец Стефан встал и решительным жестом показал на дверь. Бауэр приподнялся, но сразу же упал в кресло и тихо произнес что-то, полностью удовлетворившее Стефана.

— Он будет говорить.

— А что ты ему сказал?

— Ну какая разница? Попросил как следует… Сказал, что мне стыдно за него, за его вранье… Уговорил, в общем…

Бауэр, на этот раз менее бойко, запинаясь, рассказал, как убил Терезу.

— Пока я лежал в клинике, все боялся, что туда нагрянет полиция и меня разоблачат. Поэтому я решил бежать. Я считал, что добраться пешком мне будет легче, если на мне будет обмундирование советского солдата и документы. А лицо Герзиг забинтовал бы так, чтобы я мог не раскрывать рта. Я по-русски не говорю. Брюки и сапоги в клинике нашлись, а гимнастерки на мои плечи не было. И документов не хватало. Справку из госпиталя можно было оформить, а удостоверений не осталось. Поэтому мы разработали операцию «приманка». Несколько дней я высматривал одинокого солдата, который клюнул бы на девушку… Подвернулся этот сержант.

— А что за девушка?

— Племянница Герзига, фрейлейн Марта, работала у него в клинике старшей сестрой.