— Пусть рассказывает дальше.

— Сержант пошел за Мартой к тем кустам, за которыми я прятался. А я уже приготовил маску с хлороформом.

— Где вы взяли хлороформ?

— У Герзига.

Всякий раз, как Бауэр называл имя профессора, Стефан бросал на меня косой взгляд, напоминавший мне о наших недавних спорах.

— А не проще ему было убить сержанта, такому специалисту по этим делам?

Бауэр обеими руками оттолкнул эту мысль:

— Зачем убивать?! Я никого не хотел убивать. Если бы я его убил, вся полиция и военное командование стали бы искать человека в его гимнастерке. Я бы провалился сразу. А так я думал, что когда он проснется, сам будет молчать и гимнастерку найдет другую.

— Почему же он убил Терезу и сунул ей в руку сержантский погон?

Бауэр болезненно поморщился, попросил воды, пожаловался, что очень болит раненое плечо. Дали ему воды. Предложили прилечь, если трудно сидеть. Повязка на плече держалась нормально, и рана не могла помешать ему отвечать на вопросы. Он лег на диван, и мы подождали, пока он поудобней устроится.

— Я был в таком состоянии, — начал он снова, — что не соображал, что делаю. Мы разошлись с Мартой в разные стороны. Я побежал в клинику переодеваться и вдруг столкнулся с той женщиной. По ее лицу я понял, что она видела, как я раздевал сержанта… Она так смотрела на меня… Она могла подумать, что я его убил… Она хотела бежать, и у меня не было другого выхода… Она бы всем разболтала, и меня бы взяли…

— Ничего не соображал, а погон сунуть догадался. Спроси, для чего он это сделал?

— Чтобы стали искать русского, не меня.

— А почему он все-таки бежал не в гимнастерке и красноармейских сапогах, а в гражданской одежде?

— Это я уже потом сообразил. Понял, что, когда найдут женщину с погоном, мне никак нельзя будет появиться в советской форме, каждого будут проверять. Сам себе помешал… Ничего другого не оставалось, как бежать в штатском..

Не все концы сходились с концами в его рассказе, напрашивались другие вопросы. Но я решил, что всю правду из него вытянут более опытные следователи, а мне нужно немедля обезвредить Герзига.

— Ладно. В основном все стало на место. Отведи его и возвращайся, поедем забирать Герзига с его племянницей.

Пока Стефан ходил, я позвонил Шамову и доложил, что убийца Терезы, немецкий эсэсовец, пойман и признался.

— Лихо! — с радостным изумлением воскликнул Шамов. — Я же всегда говорил, что великий сыщик в Содлаке погибает. Молодец, Тараныч, гору с плеч свалил. Спасибо, друг. Сейчас пришлю за ним конвой. Гляди, чтобы не сбежал, как тот американец, — не удержался он, чтобы не кольнуть меня. — И протокол допроса пришли.