В январе полк Миловидова ходил в карательную экспедицию на Терский берег и заслужил одобрение начальства. В феврале главнокомандующий вызвал полковника и говорил с ним дружески, как однополчанин. Речь шла о новом важном поручении. Миллеру не хватало солдат. Север России мало населен, а пополнение необходимо. Полковник должен был с небольшим отрядом пробраться в глухие лесные места и набрать тысячи полторы рекрутов. Потом следовало обучить их и принять командование вновь сформированным полком.

Миловидов ураганом прошел по деревням, которые даже на картах не значились, и набрал хоть не полторы, но тысячу дремучих мужиков, безграмотных, диких, однако вполне годных в солдаты.

Теперь предстояло создать полк из этого, правду сказать, не первоклассного материала. Мужики разбегались, но Миловидов расстрелял пятьдесят человек перед строем, и побеги прекратились. Началась муштра. Фельдфебели попались хорошие, старой школы. Раньше или позже, из этого стада получился бы полк не хуже других.

Полковник в политику не лез, и ему казалось, что все идет превосходно. Правда, где-то продвигались красные части; говорят, были волнения и среди своих, будто бы даже целый полк сдался большевикам, но Миловидов не очень прислушивался ко всем этим слухам, а когда и слышал, не очень им верил. Вся бестолковщина, с его точки зрения, происходила от болтунов-земцев, которые почему-то назывались правительством и болтали, вместо того чтобы расстреливать и наступать. Он не сомневался, что генерал Миллер сумеет одолеть болтунов и все будет хорошо. Так и вышло. Десятого февраля болтуны собрались, подняли было шум, но Миллер на них цыкнул, и они приняли решение о передаче всей полноты власти генерал-губернатору, главнокомандующему белогвардейских войск на севере Миллеру.

Теперь уж все наверняка должно было пойти хорошо, но совершенно неожиданно пошло почему-то плохо. Продиктаторствовав всего только восемь дней, в ночь на девятнадцатое февраля генерал-лейтенант Миллер тайно от своей армии, с избранными работниками штаба, бежал из России на ледоколе. Полк Миловидова дислоцировался в это время в большом селе, верстах в двадцати восточнее Сороки. Полковник был потрясен вероломством генерала. Как-никак они однополчане, и можно было бы про полковника вспомнить. Впрочем, он не решился обвинять главнокомандующего, допуская, что, может быть, в странном его поступке играли роль высокие политические соображения. Он продолжал муштровать своих «болванов» - иначе он солдат не именовал, - усилил караулы и добился того, что никакие сведения извне в полк не проникали.