Однако ничего страшного не произошло. Мы ехали по сильно разбитой трассе М-9, и Саша больше переживал за состояние подвески, чем за опасность попасться ментам. Ямы были через каждые пятьдесят метров, Саша маневрировал между ними, но время от времени колеса все-таки попадали в ямы, и вся машина содрогалась от мощных ударов снизу. Несколько раз за время пути он просил меня из салона на ходу проверить, не выскочили ли крепления задних амортизаторов.

Уже через пару часов такой ужасной дороги хотелось только одного – чтобы это все поскорее закончилось. В одной части полушария мозга у меня снова прокручивались наши похождения в Шоптово, а другой частью я уже думал про то, что меня ждет дома, какие новые задания из редакций меня ждут в электронном ящике. Саша ехал в своем обычном скоростном режиме 70—80 километров в час, не нарушая правил. Такая скромная машина была совершенно неинтересна гаишникам. Мы спокойно приехали каждый к себе домой, и я еще неделю после возвращения ходил, переживая этот новый опыт и необычный для себя формат копания. Наверное, в своем увлечении я переступил какую-то невидимую черту.

Безумная осень

Безумная осень

К началу октября все мои заказчики уже окончательно вышли из отпусков, и мне одно за другим стали приходить задания. Правда, они были небольшими по объему, но при этом выполнить их нужно было как можно скорее. В один обычный серый дождливый день, когда я писал очередной текст, мне позвонил один из недавних моих заказчиков и предложил приехать за гонораром. Я этому очень обрадовался, потому что с момента нашей последней встречи прошло уже более двух месяцев, и я уже начал было волноваться о том, не кинут ли меня с гонораром за работу.

И вот я приехал к заказчику, он вручил мне конверт. Мы любезно пообщались, я не стал в его присутствии пересчитывать деньги. Чуть позже, по дороге к станции метро, я решил все-таки открыть конверт. Каково же было мое удивление, когда там внутри было 17 000 рублей. Это был гонорар всего за две или три статьи среднего размера. И это был самый большой гонорар, который я до этого момента когда-либо получал за фрилансерскую работу. Тогда хлеб стоил 10—11 рублей за буханку, молоко 14—15 рублей за литр, а средняя зарплата в Москве в месяц была как раз на уровне этого одного гонорара.

Окрыленный таким финансовым успехом, я вернулся домой и стал строить планы на ближайшее будущее. Теперь на какое-то время я буду избавлен от дум о хлебе насущном. У меня будет больше времени для того, чтобы заняться чем-то интересным. Тут позвонил Саша и предложил снова поехать в Шоптово.