— Какой, какой… Сибирский… Тупой.

— Чего говоришь, да?

— То и говорю, что до госпиталя здесь всего семь кеме.

— Чего?

— Того. Семь километров всего и ходу. В хорошем темпе. Час туда, там чуток, час обратно, соображаешь? Просто, как в кассе: отдал деньги, получи чек. Три часа всего делов-то. Зато командира увидим.

— Смыться хочешь?

— А что?

— Готовность объявлена, да.

— Три часа, говорю, делов-то.

— Отпроситься бы.

— У кого?

— Старшине сказать надо, да.

— Старшину беру на себя, понял? Ты пока разбуди ребят, организуйте кой-чего.

— Чего?

— Не с пустыми же руками в госпиталь попремся.

Не прошло и десяти минут, Рябов растолкал Колосова, стал усиленно искушать старшину.

Проспав почти двое суток, Денис поднялся раньше всех, «смотался», как он сказал об этом Ахметову, к хозяйственникам, обновил форму, получил в штабе документы, ордена, медали. Вернулся «при параде». Разбудил Ахметова. Уговорил товарища навестить командира.

Колосову говорил все то же. О том, что отдыхать разведчикам разрешено неделю. До госпиталя семь километров. Обернутся они часа за три.

Старшине хотелось увидеть Речкина. Но он понимал, что самовольный уход даже ради такой благородной цели чреват осложнениями. Немцы вот-вот должны были начать наступление. Объявлена готовность. В прифронтовой зоне установлен особый режим. В районе расположения штаба фронта тем более.

— Погоди, Денис, не дави на психику, — осадил старшина подчиненного. — Слишком просто получается.