— О да! Предельно ясно, гражданин судья.

— В таком случае примите мои искренние поздравления!

Бывший ученик Тириу де Кросна вышел от судьи взбешенный, бормоча себе под нос:

— Боже мой! Каким несказанным идиотам поручают следить за общественным порядком! Сначала меня, честного человека, задерживает жандарм Вассёр, потому что у меня якобы фальшивые документы. Теперь этот простофиля отпускает на свободу бандита, потому что думает, что у того подлинный паспорт… Честное слово, это безнадежно! Бедные жители Боса! Меня не удивляет, что их грабят, жгут и истребляют!

И хотя у него были все основания отступиться от начатого дела, сыщик и не подумал об этом. Напротив, он решил проявить упорство. Но для того, чтобы продумать новую тактику и исправить чудовищную оплошность мирового судьи, требовалось время.

К несчастью, Фэнфэн торопился. Ему требовались деньги, а он был не из тех, кто колеблется и выжидает.

Не имея никаких сведений о поджигателях, Лесерф, совершенно уверенный в безопасности братьев Белье, решил, что теперь следует обратить внимание на Ашер и Базош. Там он рассчитывал отыскать следы Блэрио, который сообщил очень важные сведения. С его помощью сыщик надеялся вновь нащупать утерянный след. В сущности, это было наиболее разумное решение.

Ночью в стороне, где жили братья Белье, небо озарилось огненным заревом, и парижский агент вновь испугался за судьбу знакомых фермеров.

Даже находясь на расстоянии более пяти лье от горевших домов, Лесерф не сомневался в причинах пожара. Огромный размах бедствия и бессчетное количество очагов возгорания указывали на то, что Фэнфэн приложил к этому руку.

«Презренный негодяй мстит, — подумал сыщик. — Лишь бы обошлось материальным ущербом, лишь бы он не трогал людей!»

Прекрасно зная методы разбойников, Лесерф решил: «Теперь они исчезнут, окопаются где-нибудь на время или станут действовать подальше отсюда».

Для очистки совести он все же обыскал окрестные равнины в поисках негодяев, но ничего не нашел, зато трижды, причем около разных деревень, был задержан отрядами местной полиции, отправлявшей его под конвоем к судье Бувару.

— Это немыслимо! — смеясь, говорил Лесерф капитану, который, завершив лечение, собирался вновь принять участие в кампании.

Временно обреченный на бездействие, Лесерф подробно изучил дело Фарронвиля и был невероятно потрясен — он, кого уже ничто не могло удивить, — удивительной ловкостью людей, совершивших нападение.

Надеясь узнать что-нибудь новое, он отправился к аббату Филиппу, услышал, что тот ведет переговоры о выкупе за дам де Ружмон, и сразу решил: «Я спокойно сцапаю тех, кто вернет пленниц и заберет деньги. Или, что еще лучше, они приведут меня в свое логово, поскольку сто тысяч ливров уж точно будут доставлены туда. Терпение! Еще несколько дней, и они будут в моих руках».