Узнав, что мать при смерти, Клод Белье, вернувшийся из Эзервиля незадолго до наступления сумерек, в свою очередь, поспешил отправить гонца к брату Этьену. От Фенвиля до Эзервиля также было три лье. К полуночи посланник вернулся с Этьеном Белье, пребывавшим в полном отчаянии.
Спустя полчаса Этьен, Клод и конюх Луи Миньон, пустив коней крупной рысью, покинули Фенвиль, направляясь в Меспюи кратчайшей проселочной дорогой. В Меспюи они пришпорили лошадей и двинулись по дороге, ведущей в Малерб и Этамп. Дорога, шедшая то вверх, то вниз, пролегала через места, пользовавшиеся дурной славой. По обеим сторонам тянулись поросшие лесом песчаные овраги — идеальное место для засады. Но путники преодолели их беспрепятственно.
В два часа утра они прибыли на ферму, оглашаемую отчаянными стенаниями племянниц и племянников, детей вдовы Лемэр. Братья застали агонию своей любимой матушки и, упав на колени у постели несчастной женщины, разразились глухими, душераздирающими рыданиями. Увидев сыновей, умирающая улыбнулась светлой улыбкой и, подняв глаза к небу, пожала грубые руки Этьена и Клода и прошептала:
— Слава Всемогущему Господу! Я еще хоть раз смогу посмотреть на вас.
ГЛАВА 6
ГЛАВА 6
Агония вдовы Белье была ужасной. В восемь утра несчастная женщина испустила дух, и при этом наблюдались все симптомы ужасной и беспощадной болезни, которую врач определил как
Итак, месть началась. Главарю поджигателей никак не удавалось добраться до братьев Белье, которых он приговорил к смерти за то, что те осмелились сопротивляться. Наконец Фэнфэн сумел хитростью завлечь Клода и Этьена в уединенное место, где никто уже не мог им помочь. Там негодяй и рассчитывал учинить над ними расправу.
Было ясно, что оба фермера ни за что не покинули бы густонаселенные деревушки, где чувствовали себя в безопасности, но бандит умело сыграл на священных сыновних чувствах. Что значит осторожность, если умирает мать!
Для Этьена и Клода начались тягостные хлопоты, связанные с похоронами, — скорбный пролог к вечной разлуке: объявление о смерти в мэрии, распоряжения о похоронах, совершавшихся в те времена только в гражданском порядке, поскольку отправление религиозных культов все еще находилось под запретом, надо было приглашать родственников, принимать посетителей, пришедших выразить соболезнования.
Так прошел день — в непрерывной суете, в слезах, прерываемых лишь обычными домашними хлопотами. Одно доброе слово, одно сердечное объятие или сочувственное пожатие руки — и слезы снова застили глаза.