— Ничего нового, Любен?

— Увы! Ничего, господин шевалье.

— Ведь это должно быть сегодня, не так ли?

— Да, хозяин. Сегодня вечером будет восьмой день.

— И опять ничего. Ни письма, ни гонца.

— Не будем терять надежды, господин шевалье, — мягко и убедительно, словно обращаясь к больному, говорил добрый человек. — Господин виконт обещал, значит, он сдержит слово.

— Ты думаешь? — каждый раз спрашивал старик.

— Я в этом уверен, — неизменно повторял Любен, хотя в глубине души надеялся не больше, чем хозяин. — Я с самого утра не отхожу от окна башни, все смотрю, не едет ли он. Если господин шевалье позволит, я опять займу свой пост.

— Иди, друг мой. И дай Бог, чтобы ты поскорей вернулся, принося конец моим мучениям.

Любен едва успел дойти до башни, как снова прибежал, задыхаясь, с выражением несказанной радости на изможденном лице. Тут же раздался знакомый скрежет цепей подъемного моста.

— Господин шевалье, это он.

— Виконт?

— Он самый, в сопровождении человека в ливрее. Они скачут во весь опор. Я велел опустить мост.

Быстрые шаги и звон шпор уже раздавались на большой каменной лестнице. Слуга аббата открыл дверь.

— Не окажет ли господин шевалье любезность тотчас принять виконта де Монвиля? — спросил он.

— Ну конечно же. Немедленно, поспеши!

Слуга объявил:

— Господин виконт де Монвиль!

Фэнфэн, одетый просто и элегантно, появился в дверях, почтительно приветствуя старика, который протянул к нему худые руки.

— Ах, виконт, — сказал аббат дрожащим голосом, и щеки его порозовели. — Я был в отчаянии! Не оттого, что не верил в вас, в ваши добрые намерения, но я боялся, что обстоятельства…