— О, гражданин! — ответил Жак из Питивье, насмешливо улыбаясь. — Так серьезные дела не обсуждают. В соответствии с приказом великого Фэнфэна, нашего хозяина, мы действуем исходя из принципа: ты — мне, я — тебе!

— Пусть будет так! Сейчас вы сильнее, придется поступать, как вы того желаете. Золото здесь! Когда вы привезете дам?

— Нам нужно два часа.

— Хорошо же! Ступайте и скорее возвращайтесь!

В тот момент, когда виконт, переговорив с бандитами, вернулся к аббату, Жак, он же Толстяк Нормандец, и Любен заканчивали выстраивать бесчисленные столбики золотых луидоров.

Аббат встречал виконта стоя, и лицо его выглядело помолодевшим, преобразившимся от счастья, хотя он был еще очень слаб.

— Все уже подсчитано, не так ли? — спросил владелец замка Жуи.

— Четыре тысячи сто шестьдесят семь луидоров, что составляет сто тысяч восемь ливров ровно, — сиплым голосом подытожил Толстяк Нормандец.

— Значит, все в порядке, — продолжил виконт. — А теперь, господин шевалье, позвольте мне откланяться.

— Как? Вы хотите уехать! — с ужасом воскликнул аббат.

— Но посудите сами. В такой момент, господин шевалье, простая деликатность не позволяет мне…

— Та, та, та! Оставьте ложную скромность, она неуместна. Я хочу, чтобы мои дорогие девочки сами поблагодарили вас.

— Именно этого и не следует делать, господин шевалье. Пощадите, не ставьте меня в неловкое положение. Я оказал услугу… ничтожную услугу. Дайте мне слово, что дамы никогда не узнают о том, что я сыграл какую-то роль в их освобождении. Умоляю вас!

— И не подумаю! Ни за что!

— Тогда я буду вынужден бежать, как невоспитанный мужлан.

— Виконт, послушайте меня, — властно заявил старик. — Как глава семьи, я прошу вас остаться. Бандиты, несомненно, не приведут моих племянниц прямо в замок. Я уверен, что придется выходить к ним, выполнять их различные требования, которые я, старик, разбитый пережитыми потрясениями, не смогу сделать. Прошу вас, помогите мне, виконт! Но скрывать от дам, что вам они обязаны своей честью и свободой, я отказываюсь!

— И все же… — попытался возразить виконт.

— Вы взрослый ребенок — благородный и бескорыстный, друг мой. Но мне кажется, вам не знакомы законы любви. Знайте же, что от благодарности до любви один шаг, и я надеюсь, — да услышит меня Предвечный! — что Валентина полюбит вас, если этого еще не произошло.

Виконт с видом человека, у которого больше не осталось аргументов, почтительно поклонился. В глубине души он был счастлив, что его притворное сопротивление не возымело действия.