— Спешиться! Лошадей в круг, людям укрыться внутри!

Гвардейцы с великолепным спокойствием выполнили маневр, когда раздался хриплый голос, проревевший из темноты, скрывавшей окружавшие поляну деревья:

— Огонь, поджигатели! Целься в середину!

Прогремел залп. Пятьдесят, а может и больше, прозвучавших одновременно выстрелов разорвали тишину и, отдаваясь эхом, прокатились над долиной Жуина. Огненные вспышки были видны со всех сторон, и солдаты поняли, что окружены. Вслед за выстрелом раздались стоны и ржание. Четыре лошади катались по земле и бились в агонии. Две другие, которых только ранило, вырвались от хозяев и, обезумев, помчались с пустыми стременами к лесу. Трое гвардейцев рухнули на землю. Жандарм Бро, получив пулю в лоб, скончался на месте. Двое других были тяжело ранены — Ламберу раздробило плечо, а жандарму Мативе пуля попала в живот. К ногам Вассёра упала его продырявленная шляпа.

— Нас предали! — вполголоса воскликнул сержант. — Бандиты все знали! Они успели подготовиться… Кто же нас предал?

Хотя эти слова прозвучали едва слышно, двое гвардейцев, ближе всего стоявших к командиру, услышали его.

По невероятным словесным оборотам сразу можно было узнать жандарма Розье, который тут же отозвался:

— Я полагаю, иначе и быть не может, что таинственный и загадочный негодяй является особой, приближенной к нашему доблестному отряду, ибо ни одна душа на этом свете не знала об этой экспедиции. Я уже давно вышел из отрочества и стал солдатом, для которого долг превыше всего, и если бы волею судьбы подлец попал в мои руки, я бы превратил его в отличную отбивную.

Другим гвардейцем, расслышавшим слова командира, был Прюдом:

— Нас выдал трус, — проворчал он, — из-за которого мы погибнем без пользы для отечества. Но бандиты еще до нас не добрались! Можете положиться на нас, командир.

— Благодарю вас, храбрецы! — ответил Вассёр и внезапно скомандовал: — На землю! Приказываю всем лечь!

Чутье подсказало сержанту, что бандиты успели снова зарядить ружья и вот-вот раздастся новый залп. Он не ошибся — едва гвардейцы распластались на земле, как темноту прорезали огненные зигзаги и тут же грохнули выстрелы. Свинцовый ураган обрушился на кучку солдат, но, к счастью, не причинил большого вреда. Убило еще трех лошадей, жандарму Руселю раздробило ногу. В ответ взбешенные гвардейцы начали стрелять наугад, но Вассёр, чувствуя новую опасность, крикнул:

— Не стрелять!

Он опасался, что скоро придется отражать куда более мощный штурм, в котором примут участие в десять раз больше бандитов, и содрогался при мысли о том, что произойдет, если его люди не успеют перезарядить мушкеты. К счастью, трупы лошадей немного защищали их от неприятеля. Если бы гвардейцы не попали в засаду прямо посреди поляны, где пламя костров безжалостно освещало их и некуда было скрыться от вражеского огня, то поредевший отряд попытался бы спастись бегством. Но разве можно думать об этом, имея на руках трех тяжело раненных товарищей, из которых один при смерти, и труп, который нельзя оставлять разбойникам? Оставалось лишь плечом к плечу ждать, когда более многочисленный и сильный отряд гусар придет на помощь попавшим в беду гвардейцам. Время шло, а отряд капитана Бувара все не появлялся. Мужественное сопротивление испугало бандитов, и они не решались нападать в открытую. Пороха у разбойников было предостаточно, и они ограничились тем, что стреляли как попало, стараясь раздразнить гвардейцев и заставить выйти из укрытия. К несчастью, эта шумная пальба не осталась без последствий. Какими бы плохими стрелками ни были поджигатели, им тем не менее удалось вырвать из рядов гвардейцев две новые жертвы. Седобородый бригадир Сенар, получив пулю в сердце, поднялся во весь рост и с хриплым стоном тяжело осел на землю. У Вассёра осталось всего семь человек.