Графиня оделась в обыкновенный костюм мусульманок, весьма подходящий к данному случаю, так как он полностью скрывал ее фигуру, от маленьких ножек, обутых в изогнутые, вышитые золотом и жемчугом башмаки, до корней белокурых волос, спрятанных под вуалью, оставлявшей открытыми лишь глаза.

В соседнем отделении переодевались Марий и Джонни. С тех пор как они узнали, что капитан жив, их горе сменилось беспредельной радостью. Угрожавшие им ужасные опасности, поспешное бегство бог весть куда – все это казалось теперь не более чем «partie de plaisir», то есть смелым и легкомысленным предприятием, за которое от нечего делать взялись высадившиеся на берег матросы. Моряки вообще любят являться в чужом обличье и бывают искусными подражателями; вероятно, это происходит оттого, что, посещая разные страны, они имеют возможность присмотреться к обычаям и костюмам разных народов, населяющих земной шар. Кроме того, сама профессия делает их наблюдательными и удивительно развивает память.

Благодаря всему этому процесс переодевания, доставивший им такое большое удовольствие, был окончен за одну минуту, и иллюзия перевоплощения была полная. Больше нельзя было узнать ни американца, ни провансальца; вместо них появились два мусульманина с геройским, почти величественным видом, вооруженные целым арсеналом палашей, ханджаров и пистолетов, производящих весьма грозное впечатление.

Когда капитан и его жена вошли, моряки приветствовали их, отдав честь по-военному, они гордо вытянулись перед Бессребреником, и тот с живостью похвалил их:

– Браво, Джонни, браво, Марий! Ну и красавцы! Вы просто неузнаваемы!

Марий, который никогда не лез в карман за словом, ответил в возвышенных морских выражениях, что вовсе не гармонировало с его восточным костюмом:

– О, капитан, вот вы действительно самый красивый, самый любимый из сыновей пророка! Ресаіrе! При взгляде на вас и на вашу супругу можно подумать, что это император и императрица Африки, Аравии и Турции.

Как человек, только что воскресший из гроба, капитан Бессребреник, герой всего этого странного приключения, действительно заслуживал подобного восхищения. Он разразился веселым смехом, к которому от души присоединилась миссис Клавдия, чувствовавшая в себе достаточно энергии, чтобы предпринять путешествие хоть за тридевять земель. Марий и Джонни последовали их примеру, к удивлению факира, индусской молчаливости которого претила подобная веселость, тем более при таких обстоятельствах. Он счел ее неуместной, даже опасной и в тревоге вскричал:

– Молчите, прошу вас, молчите!