— У вас есть желание разобраться? — спрашиваю.

— Я могу узнать у нашей бухгалтерии.

Звоню через несколько дней.

— Я интересовалась. В бухгалтерии ничего не отражено и денег никаких нет.

— Кто до вас был в комитете?

— Королева здесь долго работала… Она сейчас в райкоме.

Звоню в Куйбышевский райком партии, Королевой. Напоминаю о читательской конференции, прошедшей на комбинате в 1971 году, о решении комсомольцев.

— Как же! Я все помню. Что вы?! Мы выполнили свое слово, отработали тогда же на Куйбышевской овощной базе субботники, воскресники… Много работали.

— А что с заработанными вами деньгами?..

— Видите ли, директор овощной базы Воробьев тогда сказал нам: «Дайте номер вашего счета, и я переведу вам столько, сколько нужно». Но тогда у комитета комсомола не было своего счета…

— Что ж, деньги так и остались на базе?

— Наверное… Мы не получали ничего. Это точно.

Грустно все это слышать. Есть ведь дела, которые просто невозможно не доводить до конца.

…Горит свет «в окне на Малой Бронной, в окне на Моховой». И на Ново-Басманной — в одной из комнат пятой квартиры двенадцатого дома. Таких людей, как ее хозяйка, осталось немного. Они, как правило, никого и ничего уже не ждут. Но это наш долг, наша обязанность — окружить их заботой, причем навсегда, а не от случая к случаю. Не только ради них, но и ради того, чтобы принцип «никто не забыт, и ничто не забыто» действительно оставался частью нашего сознания, чтобы новые поколения — соучаствуя — воочию убеждались, что принесенные во имя великого дела жертвы не забываются.

Это касается вообще любого благородного поступка, будь то на ратном поле или в труде. Между тем порой срабатывает принцип некоего «усреднения» в оценке того, что совершают люди: мол, не надо выделяться и выделять — все равны. Не все равны! Точнее, все равны в правах, ко обязанности выполняют по-разному. Вот почему, мне кажется, и те девушки Щербаковского комбината, которые несколько месяцев безвозмездно работали субботы и воскресенья для увековечения памяти Клары, чувствуют себя обманутыми. Но бывает и хуже: на подвиг пытаются бросить тень.

В июле 1941 года ровесница Клары Давидюк Валя Олешко уехала из алтайского города Алейска добровольцем на фронт. В 1943 году ее мать, Галина Семеновна, получила извещение о том, что дочь пропала без вести…

Кончилась война. Оставшиеся в живых фронтовики из Алейска вернулись домой. Валя не вернулась. И вот вскоре о ней пошли странные слухи, будто она перешла на сторону немцев и бежала за границу.

Тридцать с лишним лет терзалась мать, писала запросы в архивы, но ответ был один: пропала без вести. Тем временем в городке муссировалась уже новая версия, будто Валя жива-здорова и где-то скрывается под чужим именем.