Взоры всех находившихся на плато устремились на видимую часть океана.

Но ничего похожего на судно, остановленное утренним штилем, там не увидели.

К Гульду подошли Дженни, Долли и Сузан с малышом. Альбатрос, перепрыгивая со скалы на скалу, залетая иногда далеко на север и возвращаясь вновь, словно указывал людям путь.

— Похоже, он зовет нас за собой, — догадалась Дженни.

— Тогда давайте последуем за ним, — воскликнула Долли.

— Но не раньше, чем подкрепимся, — отозвался Гарри Гульд. — Впереди у нас, возможно, несколько часов пути, и надо запастись силами.

Все тут же последовали его совету: быстро выложили провизию, поделив все на равные части, и, наскоро проглотив завтрак, в семь часов отправились в путь, двигаясь к северу.

Продвижение среди скал было очень трудным. Маленькие скалы преодолевали, большие — обходили. Идущие впереди капитан Гульд и боцман выбирали наиболее доступный для пешеходов путь. За ними следовали Фриц и Дженни, Франц и Долли, Джеймс, помогавший жене и ребенку. Нигде нога не встречала траву или песок. Там было только нагромождение каменных глыб, огромное поле эрратических[263] блоков или морен[264]. Над головами летали птицы: чайки, крачки, фрегаты, иногда к ним присоединялся и альбатрос.

Пройдя в гору ценой неимоверных усилий час и едва преодолев одно лье, все почувствовали невероятную усталость и решили немного передохнуть. Ни внешний вид, ни природа плато не изменились.

Видя, как страдают женщины, Фриц опять предложил продолжить подъем лишь втроем, с капитаном Гульдом и Джоном Блоком. Это избавило бы остальных от новых тягот, тем более что усилия могут оказаться напрасными. Но и на этот раз его предложение все единодушно отклонили. Нет, они не хотят разделяться… Все хотят быть наверху в тот момент, когда на севере покажется море, если только покажется.

В девять утра переход продолжился. Туман несколько смягчал действие жгучих солнечных лучей. В такое время года они были бы невыносимы на этой каменистой местности, падая на нее почти отвесно в полуденные часы.

По мере продвижения к северу плато расширялось на запад и на восток, а море, еще недавно видимое в обоих этих направлениях, совершенно скрылось из глаз. Вокруг по-прежнему не было видно ни деревца, ни следа хоть какой-либо растительности. Та же пустота, то же бесплодие.

В одиннадцать часов утра показалась голая конусообразная вершина, она возвышалась над плато примерно на триста футов.

— Вот какую вершину придется еще одолеть, — произнесла Дженни.

— Да… — откликнулся Фриц, — и оттуда, я надеюсь, откроется наконец более широкий горизонт. Но подъем предстоит нелегкий.