Потом ветер усилился, складки флага расправились, и рядом с клубами тумана, на добрую сотню футов стал виден склон.

Это уже не было нагромождение скал — перед глазами предстала тыловая часть хребта, где снова появилась зелень, не доступная взору в течение долгих месяцев…

С какой жадностью смотрели они на обширные зеленые лужайки, кусты алоэ, мастиковые и миртовые деревья, торчавшие там и сям! Все с нетерпением ожидали, когда туман рассеется полностью: ведь так хотелось спуститься с гор еще до наступления ночи!

И вот в восьми или девяти сотнях футов внизу, сквозь разрывы в тумане, выступили лиственные деревья высокоствольного леса, тянувшегося на многие лье; потом показалась плодородная равнина с разбросанными по ней рощицами и группами деревьев, широкие поляны, обширные луга, по которым текли речушки, самая крупная из которых устремлялась на восток, в прибрежную бухту. На запад и восток, до самого горизонта уходило бескрайнее море. Только на севере его не было видно; там была суша — и не островок, а остров… большой остров! Вдалеке смутно вырисовывалась скалистая гряда, шедшая с запада на восток. Не окаймляла ли она побережье?..

— Идемте же! Идемте туда! — воскликнул Фриц.

— Да, идемте! — подхватил Франц. — Еще до наступления темноты мы будем внизу!

— И впервые проведем ночь под сенью деревьев, — добавил капитан Гульд.

Дженни, только что подойдя к Фрицу, спросила, не ждет ли он, чтобы исчезли последние клочья тумана. Океан тогда появится во всей своей безграничности и может быть виден на семь-восемь лье.

Остров… это, конечно, остров! Теперь стало видно, что северное побережье изрезано тремя бухтами разной величины, самая крупная из них располагалась на северо-западе, средняя — на севере, и самая маленькая, но глубже других вдававшаяся в сушу, открывалась на северо-восток. Бухту окаймляли два мыса, один из которых заканчивался довольно высоким обрывом.

А в открытом океане, насколько хватал взгляд, не было видно никакой другой земли… Ни одного паруса не белело на горизонте…

На юге же глаз упирался всего в двух лье в ту самую отвесную стену, которая скрывала Черепашью бухту.

Какой контраст между недавно покинутым бесплодным берегом и этой землей, что раскинулась сейчас перед ними! Какое здесь разнообразие лесов и полей, изобиловавших буйной растительностью тропической зоны… Но нигде не видно было ни деревушки, ни хутора, ни фермы…

И вдруг крик радости, как внезапное озарение, вырвался из груди Фрица, тогда как руки его вытянулись к северу:

— Это же Новая Швейцария!

— Ну конечно! Новая Швейцария! — в крайнем возбуждении закричал Франц.