— Давай о чем-нибудь повеселее, — сказал я. — На той неделе был я на Эспальмадоре. Ты не поверишь. Вода там такая прозрачная — голова кругом идет! Паришь, как в воздухе. А ты в этом году нырял?

— В сентябре мы выходили в море, там я нырнул на восемнадцать метров. С тех пор — не доводилось.

— У Эспальмадора глубина пятнадцать метров.

Дно ровное, скалистое, с глубокими расщелинами, а рыбы там — тысячи! Ни песка, ни водорослей. Одни лишь огромные рыбины ходят цепочкой. Я глазам своим не поверил. Вода прозрачная-прозрачная, и такое ощущение, будто идешь по стене. Голова закружилась, и. лишь какая-то огромная рыбина привела меня в чувство. Должно быть, поднялась посмотреть, кто это тут бродит.

— Надо бы нам туда съездить, — сказал Себастьян. — Не в этом году, так в следующем. Открою тебе мой секрет. Ни минуты лишней я в этом месте не задержусь. У нас будут большие расходы. Эльвира ждет ребенка.

— Знаю, Бабка мне уже сказала.

— Расквитаюсь со всеми долгами, выплатами и опять заживу свободным человеком. Вот осенью и съездим на Эспальмадор.

— А что нам мешает? — сказал я, потому что сумел убедить себя в том, что он говорит искренне.

В кабачке сидело несколько иностранцев; они громко разговаривали и яростно жестикулировали. В Европе считается, что таким образом общаются именно испанцы, но мне такие что-то не попадались. Какой-то иностранец пил из большого кувшина — раньше такой посуды в Фароле не было. На полке за новенькой стойкой стояли разноцветные бутылки самых разнообразных форм; исчезли старые, чиненые-перечиненые стулья — какие удивительные тени отбрасывали они на солнце! — и на их место поставили новые, обитые невзрачным коричневым дерматином. Русалку убрали, не видно было и рыбаков; пропал вечно хихикавший дурачок, прислуживавший в кабачке, зато появился незнакомый мне буфетчик мрачного вида, с беспокойно бегающими глазами. Цены с прошлого года поднялись втрое.

Алькальд наполнил стаканы «аликанте».

— Есть на свете Муга, и с этим приходится считаться, — сказал он. — Хочешь не хочешь — а нам с ним жить. По-хорошему с ним еще можно договориться, а полезешь на рожон — считай, что тебе конец.

Был он тут у меня недавно: «Вот вам мои деньги, либо берите меня в компаньоны, либо я открываю свое заведение». Что тут делать? С таким конкурентом я и пяти минут не протяну. Пришлось уступить ему сорок девять процентов. Зато я остался главным, и мое слово что-нибудь да значит. Я, например, могу потребовать, чтобы в нашем заведении продавалось только настоящее вино. Вы виделись с Себастьяном?