— Спасибо, — сказал он.

И пошел по верхней галерее. Спустился по деревянной лестнице; и когда встал на землю, у него подогнулись ноги, и он упал на живот.

Фонарь развалился. Алик начал чинить его, обрезал об осколок стекла палец и, размахнувшись, швырнул фонарь в стену. Зажег свечу и пошел, шатаясь и закрывая огонек ладонью.

Сзади бухали по гулкому полу ботинки. Ближе, еще ближе… Два вспомогателя с мешками и Юрочка. Алик пошел за ними.

— Кто знает, сейчас день или ночь?

— День, — хором сказали вспомогатели.

— А наши где?

— Идут, — сказал Юрочка. — Наде плохо стало.

Алик отстал и пошел медленнее. Ему хотелось выйти из пещеры вместе с Надей, Игорем и Львом.

А потом он увидел впереди, под потолком, дымно-голубую проредь в темноте и, догадавшись, что это солнечный свет, пошел туда, не глядя под ноги, навстречу широкому голубому лучу, носом, горлом и губами чувствуя уже теплый, пресный запах дневного воздуха, и вдруг очутился в слепящем, ломящем глаза свете, в банно-горячем, полном неясного дремотного бормотания воздухе.

Юрочка сидел на камне, держал в толстых, серых от подсохшей грязной корки пальцах тонкую белую сигарету, от которой тянулась по черному от тени обрыву голубая жилка дыма.

— Сколько сейчас? — спросил Алик.

— Ходят слухи, что пять часов. — Юрочка смотрел на что-то, что было сзади Алика.

И он, обернувшись, увидел Надю. Она стояла между Игорем и Львом. Лицо было бледное, как фотография, под глазами серели тени.

— Вперед, Алик! — крикнул вдруг Лев. — Нам еще долго мотаться по свету! Верно, мой командир?

Игорь стоял теперь сзади Нади, держал ее за плечи.

— Когда будет следующий штурм? — сказал Алик.

Игорь смотрел на него.

— Мы ведь не кончили, — с усилием сказал Алик. — Не дошли.

— В сентябре, наверно.