– Полагаю, что так, – признал я.

– Très bien. Теперь предположим, что какой-то злодей хотел озолотиться на страданиях тех, кто потерял ребенка, – что тогда? Выяснив их обстоятельства, что, как я подозреваю, было легко, он составляет это подлое письмо, которое мы прочитали прошлой ночью, и подкладывает его мсье и мадам Кэндис. Он знает, что они сделают всё и заплатят любую сумму в пределах своих средств, чтобы снова увидеть своего мальчика.

– Вы имеете в виду, что какой-то дьявол будет торговать чужим горем, издеваться над ними из-за двух тысяч долларов, зная все это время, что нарушает свои подлые обязательства и не вернет ребенка? – спросил я испуганно.

Его маленький, чувствительный рот сжался в мрачную прямую линию под аккуратными навощенными концами его маленьких усиков.

– Précisément, – кивнул он. – Такие вещи делались много раз. Мы в парижской Sûreté знакомы со многими подобными случаями.

– Но ради Бога… – начал было я.

– Вот именно, – ответил он. – Ради Бога, и ради тех двух бедняг, чей маленький человечек был украден. И ради всех других родителей, которых может постичь подобная судьба! Мой долг настигнуть этого злодея, – и, клянусь рожками дьявола, – если окажется, что он не знает местонахождение маленького мальчика, он будет молить о смерти, прежде чем я с ним сделаю это!

– Но…

– Ah bah, давайте не будем волноваться, друг мой. Завтра вечером назначено время. Я спешу, тороплюсь, я лечу в Нью-Йорк, где проконсультируюсь с некоторыми экспертами-мастерами. Клянусь брюхом кита Ионы, я устрою этому похитителю такой сюрприз, что он и не подозревает! Adieu, друг мой Троубридж. Я возвращусь, когда мои дела в Нью-Йорке будут завершены.

– Позаботьтесь об этом, друг мой, – попросил де Гранден следующим вечером, передавая мне маленький черный саквояж и забираясь в огромный автомобиль Кэндиса. – Отнеситесь к этой сумке с уважением, нежно, как к ребенку. И, что бы вы ни делали, не прикасайтесь к ее ручкам, а держите их по сторонам.

Сверившись с миниатюрными часами на запястье, он быстро кивнул Кэндису, сидевшему за рулем в лихорадочном возбуждении и нетерпении.