Возникла неловкая пауза.

— Ёж, ёж, ёж, — как сомнамбула начал повторять Анатолий Борисович, стараясь сосредоточиться. — Запомните это и идите вы лучше учиться самостоятельно, — завершил он домашнее занятие.

То ли так на него подействовало эротическое шоу за окном, то ли дурацкая буква «ё», состоящая из двух звуков. Сегодня, уже никто не вспомнит…

Обрадованно-огорчённые приятели, захлопнули учебники и ушли в дальнюю комнату.

— Обломал Борисыч нас с твоей девочкой-Луной… — обиженно заявил Дима. — Сейчас он будет каждый раз, по отдельной программе, плотность штор контролировать…

Внезапно, он опустил глаза на выпирающий ниже лёшиного живота предмет мужской гордости…

— Уже пора успокоиться, а ты никак не уймёшься, — Дима недвусмысленно улыбнулся во все свои 32 зуба.

Лёша смущённо отвернулся: с этим явлением, он был не в состоянии совладать. Явление возникало само по себе: иногда на уроках физкультуры, а чаще всего — рано поутру.

«Очень интересно мужчины устроены: помимо воли, помимо мозга, этот орган живёт своей собственной жизнью… И неважно: у простых мужиков, или у знаменитого академика Петра Леонидовича Капицы (иначе бы на свет не появился телеведущий Капица-младший).

Хм-м-м, да и чего греха таить — у самого Иисуса Христа», — Лёша вспомнил святую Марию Магдалину, скрашивающую своей женской лаской трудовые дни и ночи Сына Божьего…

Ещё через день, Лёша заглянул вечером домой к Саше Двойникову.

Дверь открыл Олег Иванович.

Полковник имел рост под два метра и вес под 140 кг.; во рту он держал дымящую «Беломорину». На его лице застыло самое жизнерадостное выражение, видимо соответствующее «принятой на грудь» ежевечерней дозе казённого спирта.

— Здорово Лёха! Ну, как твои ЕЖИ поживают? — ехидно улыбаясь спросил он.

Лёша впал в ступор.

«Откуда??? — подумал он. — Видимо, Дима Васильев, каким-то образом слил информацию Санчоусу. Да ещё насочинял подробностей в три короба. А Саня, ещё и от себя кое-что приврал. Снежный ком… Так бывает в жизни».

— Хорошо поживают… — он натянуто улыбнулся.

— Ну, передавай своим ежам привет! — пробасил сашин папа и, пыхнув папиросой, пропустил его в прихожую, в сторону лежащей на дубовом паркете шкуры белого медведя.

С тех пор, и, на десятилетия вперёд, к лёшиным родителям прилипло почётное звание «Ежи». Это слово, из уст разных людей, произносилось с ухмылкой, позиционирующей фразу как шутку, но всё-таки, имевшую лёгкий обидный оттенок, отдававшийся где-то глубоко внутри.