- Да, без ваших правдивых показаний нам не обойтись, - сухо сказал полковник. - Садитесь, пожалуйста.

Иванов присел на кончик стула и выжидательно взглянул на полковника.

- Я уже, кажется, все рассказал вам, что знал.

- Я говорю о правдивых показаниях, - подчеркнул Головин.

- Я и говорил правду! За правду, может, и пострадал. Вот до сих пор рука болит.

- О том, за что вы пострадали, поговорим позже. А сейчас скажите мне такую вещь: в беседах с Клебановым да и со мной вы ссылались на каких-то враждебно настроенных по отношению к колхозному строю людей и сеяли подозрения вокруг Санько… Зачем понадобились вам эти измышления и клевета?

- Я… высказывал предположения… Санько мне угрожал, ну вот и подумал…

- А разве вам никто больше не угрожая? Муж Авдотьи Васько, например?

Иванов побледнел. Он хотел что-то сказать, но осекся, боясь неосторожным словом выдать свое волнение.

- Что же вы не отвечаете? Прицепщик Васько угрожал вам?

- Было такое дело… Теперь припоминаю.

- Расскажите об этом подробнее.

- Зашел я как-то вечером на свиноферму, хозяйство посмотреть, а тут откуда ни возьмись - Васько. С ножом на меня бросился.

- А что же было дальше?

- Пили с Васько мировую. Вроде бы помирились.

- Значит, вы приходили посмотреть хозяйство? Почему же в таком случае набросился он на вас?

- Дурь на человека нашла. Соображение потерял…

- Жена Васько, Авдотья, работает в свинарнике?

- Ну, в свинарнике… - Иванов все больше терял самообладание, руки его, все еще сжимавшие повестку, дрожали.

- Значит, вы к Авдотье приходили, а не хозяйство осмотреть.