Ушел от Барсука Теткин с распухшей головой и смутным представлением о том, что ему делать в Мухачино. Понятным оставался приказ Шершавова. Вот и все. Теткин успокоился.

Кобылу, стесняясь, вывел задами. Кешка залез на хлипкую изгородь бабки Колобихи и долго махал буденовкой вслед Теткину, пока тот не исчез за поскотиной в рощице.

Ленька вышел на тракт, который вел к парому на Старые Черемшаны, отделенные от Новых Черемшан рекой Черемшанкой. Дорога к парому, начавшему ходить после того, как бандиты сожгли мост, была размята и растерта колесами подвод в пыль, и идти по ней было приятно и мягко. От реки слышался перестук топоров и голоса. С той стороны боком, борясь с течением, шел паром с пестрой и разноголосой толпой черемшан и телегами с сеном. Ленька потянул за узду тяжелую на подъем кобылу, и та, почуяв воду, засеменила мохнатыми ногами.

Отправив Теткина в Мухачино, Шершавов вышел на крыльцо, постоял, заложив за спину руки. Кешка продолжал что-то строгать. Шершавов понаблюдал за ним и заворчал:

— Занимаешься, понимаешь, финтифлюшками какими-то, а не видишь, что Колобихина корова опять в потраву лезет.

Кешка огрызнулся:

— А я не нанимался гонять ее.

— Ишь ты, грамотный какой стал. От Теткина небось ума набрался? Гляди у меня, не то дурь вытряхну. Немедленно отгони скотину.

Колобихина корова, сивой масти, с одним кривым рогом и изнавоженными боками, была такой же строптивой, как и ее хозяйка, лезла во все дыры.

— Я кому говорю! — повысил голос Шершавов.

Кешка поднялся, из дырявого кармана шаровар вывалился наган. Кешка не заметил потери, наган остался на завалинке, а он, схватив хворостину и глядя в сторону, медленно подкрадывался к корове, стремясь ввести ее в заблуждение относительно своего намерения. Но животина, кося на него фиолетовым глазом, успела с корнем вырвать кукурузный стебель и потрусила прочь. Кешка было погнался, но передумал.

Шершавов держал в руке наган и глядел на Лепетюху. Кешка шлепнул себя по карманам и быстро-быстро заморгал длинными ресницами.

— Чей это? — ничего хорошего не предвещавшим голосом задал вопрос Шершавов.

— Ленькин, — выдохнул Кешка и потер одной ногой другую.

— Как он у тебя оказался? — продолжал допрос

Шершавов.

— Махнулись, как, как...

— Па-анят-на... — зловеще произнес Шершавов и выбил на ладонь четыре патрона. Заглянул на свет в ствол. Там торчал еще один. Выбил и тот.

Кешку надо было наказать за самоуправство. Да и Теткина заодно. Это наверняка его штучки. В браунинге Кешки, Шершавов помнил, имелось всего два патрона, и с этими патронами. Теткин пошел в Мухачино. Шершавов долго размышлял, какое наказание применить к нарушителю дисциплины, и ничего не мог придумать. Покашлял. Лепетюха стоял и что-то разглядывал, задрав вверх голову.