«А ведь убьет, — ужаснулась Матрена, — всех изничтожит, а Фильку уведет к маньчжурам или хунхузам и сделает из него зверя...»

— Вот так и знай, Матрена, на все пойду, а свово добьюсь. Ты знаешь меня. Я такой. А пойдешь со мной, заживем мы как баре. У меня припрятано кое-что, на всю жизнь хватит, еще и останется детям и внукам нашим. Любить тебя буду всю жисть, ноги мыть твои буду и воду ту пить. Никаких забот знать не будешь. Все будут делать китайцы. На руках носить буду. — Лялин взял ее похолодевшие и неживые пальцы, сжал их в своих горячих ладонях, сполз с валежины и стал на колени, заглядывая в ее глаза. — Только согласись, и на руках унесу тебя... — Лялин уткнулся ей в подол лицом и всхлипнул.

— Руки-то твои в крови, Семен Авдеич... Как же мы так жить будем с тобой? Руки-то твои... — шептала она неслышно чужими губами.

— А руки твоего Захара не в кровушке?! С ним-то как ты живешь?! Пор-решу... — задыхаясь, сипел он. — Порр-решу всех. Под корешок изничтожу. Не тебе и не мне в таком разе...

Матрена двинула плечами, высвобождаясь из цепких рук:

— П-пусти... Пусти, тебе говорю!

Лялин, тяжело дыша, отошел, забегал трясущимися пальцами по карманам. Губы его дрожали, а глаза стали белыми и бессмысленными. Рассыпая табак, он крутил папироску и не мог скрутить. С диким криком: «А-а-а-а...» — шмякнул кисетом о землю, подхватил карабин, отскочил от женщины, клацнул затвором. Матрена спокойно смотрела в его глаза, даже не шевельнувшись.

— Раз так! То не мне и не Соломахе!

Она поднялась, опустив вдоль тела руки.

— Стреляй, паразит. Ослобони меня от мук моих!

Черемшаны. Август 1927 г.

Черемшаны. Август 1927 г.

Народ на собрание созвали быстро. Первым говорил Шершавов, он призывал наиболее сознательных вступить в часть особого назначения. Затем Телегин обрисовал международное положение, поставил задачи. Особенно понравилась всем зажигательная речь секретаря комсомольской ячейки Барсукова. «Если мы сейчас не возьмем в руки оружие, то революция может погибнуть! А сплотившись в ряду чоновцев, мы р-расс — и навсегда покончим с гидрой бандитизма!» Ему долго хлопали, и в ЧОН сразу же записались тридцать семь мужиков и восемь девчат. Шершавов сказал, что пригодится и женский пол, например в качестве медицинских сестер, Тут же назначили время сбора.

Шершавов, Барсуков и Лепетюха вместе возвращались с собрания возбужденные и довольные, когда шагах в пятнадцати из-за старой вербы, что возле бани, хлестко ударил выстрел. Шершавов, шедший посередине, ойкнул и прижал ладонь к левой руке. Человеческая тень метнулась за баню, и Барсук с Лепетюхой бросились вдогонку.