— Нет. Мы привезем человека сюда, если он жив.
Чернокожий приказал оседлать две лошади.
— Скорее всего, он мертв,— высказал атаман свое предположение.
Стабук пожал плечами.
— Посмотрим.— И повел двух коней к хижине, где его ждала Иезавель.
Атаман сопровождал его, и Стабук был в ужасе. Что, если он настоит на своем и войдет в хижину посмотреть на пьяного главаря? Стабук вынул пистолет из кобуры. Самое страшное было в том, что выстрел может привлечь внимание к хижине. Он остановился, и атаман остановился тоже.
— Не входи в дом,— сказал Стабук.
— Почему?
— Девчонка боится. Если она увидит тебя, то подумает, что мы обманываем ее, и откажется показать нам место, где лежит человек. Мы обещали ей, что ни один чернокожий не войдет сюда.
Атаман колебался. Потом пожал плечами и повернулся.
— Хорошо! — сказал он.
— И скажи своим людям, чтобы оставили ворота открытыми, пока мы не выедем! —- крикнул вслед Стабук.
У дверей жилища он позвал девушку.
— Все готово,— сказал он.— И дай мне мое ружье.— Но она не знала, что такое — ружье, и ему пришлось войти и взять ружье самому.
Иезавель смотрела на лошадей с испугом. При мысли, что она поедет на одном из этих странных животных, ей стало не по себе.
— Я не могу, я боюсь это животное,— сказала она Стабуку.
— Тебе придется это сделать, или ты умрешь,— прошептал он.— Я поведу твою лошадь. Давай поторапливайся.
Он поднял девушку в седло и показал ей, как пользоваться стременами и держать поводья. Потом надел веревку на шею ее лошади и, сев на своего коня, повел лошадь Иезавель через деревню к воротам. Полсотни убийц наблюдали за их отъездом.
Когда они свернули по направлению к высоким холмам, садившееся солнце вытянуло их тени далеко вперед. Наконец наступила ночь и скрыла изменение направления беглецов от всех наблюдателей.