Убедившись, что помещение никем не занято, Тарзан отыскал лестницу, ведущую на цокольный этаж,— он нашел ее в темном коридоре за дверью. Там открывался пролет узких каменных ступеней, ведущих вниз, к выходу наружу.

Удача благоприятствовала ему, и он добрался до тени аркады, не столкнувшись ни с кем из обитателей дома.

Оказавшись на улице, Тарзан не растерялся, в каком направлении ему идти, так как почти проследил путь двух европейцев до самых ворот, ведущих в город, и не сомневался, что их отвели куда-то в центр, где высились внушительные дворцы и блестела водная гладь. Острое чувство пространства позволило человеку-обезьяне безошибочно избрать направление. Он всегда умел с большой точностью определяться внутри города, так же, как и в родных джунглях. Тарзан предположил, где может надеяться уловить след тех, кого искал, и двинулся избранным путем.

Первой задачей было обнаружить улицу, параллельную северной стене, вдоль которой он мог бы пробраться к городскому центру, виденному им из леса. Понимая, что надежда на успех зависела от дерзости операции, Тарзан направился прямым ходом к ближайшему факелу, торчащему на перекрестке. Он не пытался скрываться в тени сводчатой галереи, вполне резонно считая, что никакого особого внимания к себе он не привлечет, ибо другие пешеходы ничем не отличались от него. Те немногие, мимо которых он проходил, не обращали никакого внимания на идущего по своим делам стражника, каким казался Тарзан, и он уже почти дошел до ближайшего перекрестка, когда увидел идущих ему навстречу нескольких человек, одетых в желтые туники, точно такие же, какую он снял с убитого противника и надел на себя.

Стражники направлялись прямо к нему, и человек-обезьяна понял, что если он сделает хоть шаг навстречу, то столкновение с ними станет неизбежным, и случится это как раз на перекрестке двух улиц, при ярком свете факелов. Вначале Тарзан был склонен твердо продолжать путь, так как он лично не возражал бы схватиться с ними, но своевременное воспоминание о девушке, возможно, беззащитной узнице в руках этих страшных людей, заставило (‘го разработать другой, менее рискованный, план действия.

Он почти выбрался из тени аркады под довольно яркое освещение, и приближающиеся воины были в нескольких ярдах от него, когда он вдруг склонился и притворился, что поправляет развязавшиеся ремни своих сандалий. Тарзан не был вполне уверен, что расположение ремней на его щиколотке соответствует способу, каким завязывают сандалии те, кто их постоянно носит. Он все еще стоял, нагнувшись, когда солдаты подошли к нему вплотную. Как и предыдущие прохожие, они не обратили на него никакого внимания, и как только они его миновали, он распрямился и продолжил свой путь, свернув направо у перекрестка двух улиц.