— Вот и попугай прилетел, взгляни, Отобу,— сказал Тарзан.— Они что, собираются натравить на нас попугаев? Но разве эти птички способны кого-либо прикончить?

Негр застонал, когда увидел, что птица устремилась к городской стене впереди них.

— Теперь мы действительно погибли, господин,— закричал чернокожий.— Попугай, обнаружив нас, полетел к воротам, чтобы предупредить стражу!

— Что ты, Отобу? О чем ты говоришь? — воскликнул Тарзан раздраженно.— Ты прожил среди этих сумасшедших так долго, что и сам стал безумным?

— Нет, господин,— ответил Отобу.— Я не сумасшедший. Вы их не знаете. Эти проклятые птицы умны, как человеческие существа, только без сердца и души. Они говорят на языке людей этого города, который зовется Ксюдж. Эти птички сущие демоны, господин, и собравшись большой стаей, они даже могут напасть на нас и заклевать насмерть.

— Как далеко мы от городских ворот? — спросил Тарзан. -

— Мы не очень далеко,— ответил негр.— За следующим поворотом увидим их. Они находятся отсюда в нескольких шагах. Но птица добралась до них раньше нас и сейчас созывает стражу.

Справедливость этих слов была почти немедленно подтверждена звуками многих голосов.. Ясно слышались звуки команды как раз вцереди, там, где должны были находиться городские ворота. Позади же раздавался шум преследования: громкие крики людей и львиный рык.

В нескольких шагах перед глазами беглецов открылась узкая аллея, ведущая к проходу, по которому они и устремились, а из черной тени деревьев вдруг выступила навстречу им могучая фигура льва.

Отобу остановился и попятился к Тарзану.

— Взгляните, господин,— захныкал он,— огромный лев, черный лев из леса.

Тарзан вытащил саблю, все еще висевшую у него на боку.

— Мы не можем вернуться,— сказал он.— Попугаи, львы или люди — все равно,— и он твердо пошел по направлению к воротам. Ветер, дувший по улицам города, подул от Тарзана по направлению ко льву, и когда человек-обезьяна подошел ближе и оказался в нескольких ярдах от зверя, тот продолжал молча стоять, поджидая его. Вместо ожидаемого рева из горла зверя раздалось повизгивание.

Тарзан почувствовал глубокое чувство облегчения.

— Это же черный Нума из ямы Вамабо,— воскликнул он, обращаясь к своим спутникам.— Не бойтесь! Отобу, успокойся, этот лев не причинит нам зла.

Нума подошел к человеку-обезьяне и потерся головой о его плечо, потом пристроился рядом и зашагал бок о бок с человеком вдоль узкой улицы.

Вскоре беглецы увидели перед собой ворота, где под колеблющимся светом факелов сгруппировалось не менее двадцати воинов, готовых схватить чужаков, и с противоположной стороны явственно доносился рев львов, идущих по следу. Он раздавался угрожающе близко и смешивался с резкими криками огромного числа попугаев, которые кружились, хлопая крыльями, над их головами.