Далекта была бледна как полотно, но шаг ее был тверд. Она медленно и величаво двигалась к своему жениху.

В толпе гостей шептались, что невеста уже выглядит императрицей, настолько благороден был ее облик и царственная осанка.

Никто из гостей не видел тонкого кинжала, скрытого в складках подвенечного платья.

Далекта прошла к трону, но не остановилась перед жрецом, как того требовал обычай. Она миновала удивленного Фастуса и опешившего понтифика и замерла перед Сублатусом, глядя ему прямо в глаза.

— Народ Кастра Сангвинариуса издавна верит в справедливость цезаря,— звучным голосом начала Далекта.

 С детства каждого гражданина учили, что в случае беды и несправедливости он может попросить у императора защиты. Он либо воплощение справедливости, либо жестокий тиран. Кто же ты, Сублатус?

Цезарь вспыхнул.

— Что за нелепые фантазии, дитя мое? — строгим голосом спросил он,— Кто научил тебя так обращаться к цезарю?

— Никто мне не подсказывал. Я обращаюсь к тебе, ибо в этом моя последняя надежда. Хотя я заранее знаю, что чаяния мои тщетны, но должна проверить свои догадки.

— Иди, дитя, иди! — замахал руками Сублатус.— Довольно глупостей. Займи свое место перед жрецом и произнеси слова брачного обета.

— Ты не смеешь отказать мне в ответе,— настаивала девушка.— Я обратилась к цезарю. Это мое право римской гражданки, право свободной женщины, питающей уважение к законам, изданным в Вечном городе, которого мы никогда не видели, но чьи заветы мы чтим. Ты отказываешь нам во многом, Сублатус, ты стремишься погасить святое пламя свободы, но ты не в праве нарушить древний закон. Я прошу защиты и правосудия. Цезарь, отвечай мне!

Сублатус побледнел, а затем кровь прилила к его пухлым щекам.

— Приходи завтра,— ответил он.— Я выслушаю тебя как подобает цезарю, в приемные часы. Тебе не будет отказано в справедливости.

— Если ты не выслушаешь меня сейчас, никогда завтра не будет, по крайней мере для меня,— сказала Далекта.— Я требую правосудия немедленно.

— Хорошо,— холодно прервал ее цезарь.— Каких милостей ты просишь?

— Я не хочу милостей,— ответила девушка.— Я требую права знать, будет ли выполнено условие, за которое я плачу столь страшной ценой. Ты сделаешь, Сублатус, то, что обещал? Клянись!

— Что ты хочешь сказать? Каких еще клятв ты требуешь?

— Я хочу видеть Матеуса Прокуса здесь, в этом зале, живым и здоровым. Прежде чем произнесу слова брачного обета твоему сыну Фастусу. Ты хорошо знаешь, Сублатус, что такова цена моего согласия на этот брак. Выполняй же обещание.

Цезарь в бешенстве поднялся с трона. Он не нашелся, что ответить, лишь, словно рыба, молча открывал и закрывал рот.