Отправив посланцев вперед, Тарзан и Прокус построили остальных и во главе колонны двинулись туда, откуда доносился до Колизея нестройный шум голосов.

Надвигалась гроза. Небо то тут, то там прорезали зигзаги зарниц. Маленький отряд, состоящий из гладиаторов, торгующих своей и чужой смертью на аренах, рабов, осужденных своими хозяевами за ничтожную провинность, и чернокожих варваров из пригородных деревень, среди которых были убийцы и воры, молча и сосредоточенно двигался по затаенно притихшим улицам, направляясь к императорскому, дворцу.

Впереди шли Прокус, Кассиус Аста и Квинт Металли-ус. Тарзан в сопровождении шестерых больших обезьян руководил отрядом. Огонно, туземец-вагого, уверовал в то, что Тарзан и есть демон, его сосед по камере чернокожий Луанда рассказал, что сам видел, как дух его, Луанды, предка посещал ночью Тарзана и разговаривал с ним. Огонно тогда не поверил Луанде, а теперь убедился, что гот был прав. Кто же еще смеет отдавать приказания волосатым лесным страшилищам?

Даже легионеры опасливо косились на Го-ята, Да-уто и других обезьян, а те, ни на шаг не отставая от Владыки Джунглей, враскачку поспевали за ним.

Матеус Прокус на ходу произносил речи. Он, еще сидя в камере, знал что кому говорить.

Уже давно возмущение против тирана зрело среди простого люда. Даже привилегированное сословие легионеров затронуто было бунтарскими настроениями. Только уважение, которое солдаты питали к некоторым офицерам, удерживало их в повиновении. Среди их любимцев был и Прокус. И сейчас легионеры радостно приветствовали его и готовы были последовать за молодым патрицием куда угодно.

Сейчас Прокус, претворяя в жизнь давно обдуманный план, отправил группу легионеров под командованием доверенного офицера к Преторианским воротам — на тот случай, если Азинию не удастся убедить охрану открыть доступ в город мятежникам из деревень. Тогда ворота придется захватить силой и обезвредить ^караул.

Тарзан повел свой отряд по главной улице города, обсаженной гигантскими вековыми деревьями, образовывавшими темную, особенно ночью, тенистую аллею. Отряд шел ко дворцу. Впереди вышагивали факельщики. Они освещали дорогу. Когда цель была уже близка, в толпе, окружавшей дворец, пронесся слух, что цезарь послал за подкреплением и что ко дворцу стягиваются верные Сублатусу воинские части. Эта весть вызвала всеобщий гнев. Некоторые забияки вышли из рядов окружавших дворец, и направились к новоприбывшим.

— Стой! Кто идет! — крикнул один из них.

— Это Тарзан,— ответил человек-обезьяна.

Радостный вопль, вырвавшийся в ответ, показал, что чернь не забыла своего кумира. Внутри дворца этот крик заставил цезаря поморщиться от досады, большинство патрициев сделали то же самое. Но если бы собравшиеся на свадьбу Фастуса знали истинную причину народного ликования, их реакция, наверное, была бы более бурной.