Войско, ведомое Кассиусом Астой, перешло по понтонному мосту водное заграждение. Ворота форта раскрылись настежь, впуская пришедших. Впереди бежали легионеры, оповещая жителей о возвращении законного императора. Вскоре большая толпа горожан присоединилась к армии. С ликующими криками масса народа двинулась к центру, где находился императорский дворец.

А в заброшенном доме у Колизея четверо, затаив дыхание, ждали появления легионеров Фупуса. Было ясно, что солдаты медлили, не желая подвергаться риску нападения. Они окружили здание и не спешили входить внутрь. Фон Харбену хватило времени надежно замаскировать Фаванию вонючим тряпьем.

— Мы не окажем сопротивления, ибо это бесполезно,— сказал Лепус появившемуся в дверях офицеру.— Веди нас в тюрьму. Мы сдаемся.

— Не торопись? — одернул офицер Лепуса.— Где девушка?

— Какая девушка? — удивленно спросил Лепус.

— Дочь Септимуса, Фавания.

— А почему она должна быть здесь?

— Вы похитили ее и притащили сюда,— ответил офицер.— Мы все знаем. Обыщите комнату! — скомандовал он солдатам.

Через минуту легионеры извлекли Фаванию из-под тряпья.

Офицер, посмеиваясь, приказал обезоружить пленников.

— А что ты намерен сделать с дочерью Септимуса,— осведомился фон Харбен.— Мне кажется, ты должен дать ей провожатых и поскорее отправить в дом отца — время уже позднее.

— Я исполняю приказ цезаря,— уклончиво ответил офицер.

— А цезарь тут причем?

— Он приказал забрать Фаванию и доставить ее во дворец, а похитителей убить на месте.

— Ну, так ему это дорого обойдется. Он не досчитается своих легионеров,— закричал фон Харбен и бросился на офицера, хватая того за горло.

Маллиус Лепус и Габула, движимые тем же стремлением — дорого продать свою жизнь — напали на легионеров, спускавшихся в этот момент по приставной лесенке из люка.

Захваченные врасплох легионеры, растерялись. Офицер, которому удалось вырваться из объятий фон Харбена, выпрыгнул из комнаты и захлопнул за собой дверь. Он громко стал звать солдат.

— В этой комнате — трое мужчин и одна девушка. Убейте мужчин, девушку не трогать! Ей не должно быть причинено ни малейшего вреда!

Но тут на бульваре раздались громкие крики. Из-за поворота показалась многочисленная толпа людей, засверкали факелы. Офицер остановился в недоумении. Солдаты тоже не стали выполнять командь:.

Послышались крики: «Ура! Да здравствует император!» Запели военные трубы.