Совершенно очевидно, ни у миссис Бейтс, ни у ее мужа не зародилось и тени сомнений, действительно ли они видят перед собой настоящую Аннабель, однако главное испытание лежало еще впереди, и если вдруг возникнут какие-то вопросы, то каждое мое движение в этот первый день было крайне важным.

Так что я не закрыла дверь и, чувствуя на себе взгляды Лизы и миссис Бейтс, пересекла вымощенный каменными плитами проход, толкнула обитую зеленым сукном дверь в прихожую и, не успела та закрыться за мной, без колебаний шагнула направо.

«Дом устроен очень просто, – говорила мне Лиза. – Он в форме буквы Г, крыло короче, чем вертикальная палочка. В крыле находится кухня, судомойня и то, что прежде было молочной, но теперь все молочные работы производятся в службах, так что это стало прачечной комнатой, там стоят стиральная машина и электрическая гладильная машина. От основной части дома крыло отделяется обитой тканью дверью. Это, знаете ли, изначально не настоящий фермерский дом, а нечто вроде маленького манора. Его построили сто пятьдесят лет назад на месте прежнего дома, который снесли. Вы найдете изображение старого фермерского дома в „Нортумберленде“ Бьюика[46] – квадратное, унылое здание, однако новое совсем другого рода, этакий маленький деревенский домик, простой и приземистый, но изящный… Главный холл квадратный, почти как дополнительная гостиная… широкая лестница напротив парадной двери… с одной стороны большая гостиная, с другой – столовая, а за ней библиотека, ее использовали под кабинет… спальня вашего дедушки в большой комнате над гостиной…»

Когда дверь за мной закрылась, я прислонилась к ней и дала себе несколько секунд передышки. С той первой встречи с Бейтсом прошло не больше трех четвертей часа, но я уже чувствовала себя полностью вымотавшейся и опустошенной. Мне было просто необходимо провести минуту-другую в одиночестве, чтобы снова собраться, прежде чем идти наверх…

Я огляделась. Холл совершенно явно с самого начала строился не для обычного фермерского дома. Дубовый паркет, старинный дубовый же комод у стены – резной и очень красивый. Пара бухарских ковров роскошно смотрелась на медовом дереве пола. На стенах цвета слоновой кости висела картина с кувшином с букетом ноготков, копия акватинты Сарториуса, и старинная раскрашенная карта с явственно отмеченным на ней Форрест-холлом и, маленькими буковками на аккуратном сегменте в кружке, помеченном «Форрест-парк, 1», виднелся «Уайтскар».

Под картой на дубовом комоде стоял синий кувшин и старый медный подойник, отполированный до того, что кованая поверхность стала блестеть, точно шелк. Он был полон синих и пурпурных маргариток и желтых диких анютиных глазок.