Когда я вышла в холл, на верху лестницы показалась Лиза.

– Дозвонились?

– Да, он едет.

– Замечательно. А теперь не могли бы…

– Я хочу сперва видеть его.

Я уже поднималась по лестнице.

– Вы тут ничем не поможете.

Дородная фигура не то чтобы преграждала мне дорогу, но сама неколебимость, с какой Лиза точно вкопанная ждала меня на середине лестницы, оказывала тот же эффект.

– Он в сознании? – резко спросила я.

– Нет.

Не этот односложный ответ заставил меня застыть, не дойдя трех ступенек до Лизы, – нет, тон, каким этот ответ был произнесен. Я вскинула голову и, несмотря даже на владевшее мной волнение, смогла разглядеть в ее взоре удивление. Бог весть что она сумела прочесть у меня в глазах и на лице. Я напрочь забыла о том, что стояло меж мной и Лизой, – теперь же память вернулась ко мне, точно ударом хлыста, призывая к осторожности.

– Вам нет никакого смысла смотреть на него, – тем временем говорила она. – Идите за Коном. Он у Хай-Риггса.

– Я знаю.

– Необходимо срочно дать ему знать.

– Да, конечно, – согласилась я и, пройдя мимо нее, поспешила в дедушкину спальню.

Полузадернутые занавески недвижно свисали, затеняя залитые светом окна. Старик лежал в постели, единственным признаком жизни было хриплое затрудненное дыхание. Я остановилась у него в изголовье. Если бы не это дыхание, я бы подумала, он уже мертв. Как будто он, тот, кого я знала, уже ушел из-под лежавшей на подушке маски. И оставалось только ждать.

Лиза вошла вслед за мной, но я не обратила на нее внимания. Я стояла, не отводя глаз от дедушки и пытаясь привести свои взволнованные мысли в хоть какое-то подобие порядка.

Когда случился удар, Лиза находилась на кухне, вместе с Бетси. И на звонок ответила Бетси, а не она. Все, что делала Лиза, было совершенно правильно и явно искренне. А Кон был далеко, близ Хай-Риггса, с самого утра…

Я повернулась и посмотрела Лизе в глаза. Если у меня и имелись сомнения насчет естественности этого приступа, произошедшего ровно вослед новому завещанию, то все они развеялись при едином взгляде на лицо Лизы. На нем, как и прежде, читалось подавленное возбуждение, и она даже не старалась скрыть от меня это возбуждение. А теперь, пока она смотрела на меня, на лице ее все больше проступали недоумение и растерянность.

От лестницы донеслась поступь Бетси, торопящейся с бутылками с горячей водой. Лиза подошла ко мне. Голос ее пробормотал у меня над ухом: