Переводчик значительно усилил резкость нравоучения сэра Чарльза, и это привело его гостей в нормальное состояние.
– Простите, господин, мы, может быть, вели себя нехорошо, но мы люди простые и любим посмеяться над тем, что смешно. Мы не хотели вас обидеть.
Сэр Чарльз встал, сверкнув, как утреннее светило, золотом и регалиями парадного мундира.
– Меня никто не может обидеть, – произнес он грозно и внушительно, – ваше правительство скоро убедится, что член верхней палаты Наутилии не объект для наглых шуток дрянных актериков. Но я предлагаю вам молчать и не передавать никому нашего разговора. Я покончу с этой комедией одним ударом.
– Вы хотите слопать наших кроликов? – осведомился напрямик Кантариди-младший.
Сэра Чарльза покоробило, но он сдержался и ответил:
– Будущее покажет, что именно я найду нужным сделать. А теперь, господа, я хочу перейти к нашему главному делу, к обсуждению вашего предложения.
– Что же обсуждать? Ваши деньги – наш товар. Гоните монету чистоганом и все. Наши условия изложены в письме.
Старший Кантариди кротко вздохнул и набожно посмотрел в потолок.
– Я советовался с нашим финансовым консультантом и послал вчера же вечером радиограмму концерну компании и в обоих случаях получил ответ, что ваши условия можно считать нормальными. Таким образом…
– Эти слова не для нас, господин, – «консультант, концерн». Это не по нашим мозгам. Вы говорите прямо, – хотите купить – давайте деньги. Не хотите – в каждой стране много ловчил, которые смотрят, где плохо лежит нефть. В
этом мы понимаем.
Переводчик заикнулся, переводя эту тираду в смягченном по возможности виде, боясь, что даже образцовая выдержка и такт генерала Орпингтона спасуют на этот раз.
Но, к его удивлению, сэр Чарльз добродушно засмеялся.
– Я очень рад, что молодая промышленность вашего отечества так быстро усвоила приемы американизма.
Итак, ваши условия: шесть миллионов за всю территорию приисков с готовым оборудованием и имеющимися запасами нефти? Так ведь?
– В самую точку!
– И вы хотите два миллиона сейчас, а остальные выплачиваются в течение четырех лет?
– Оно самое!
– В таком случае мы немедленно подпишем условие.