– Милый друг, – приказал он флаг-офицеру, – скажите казначею, что я прошу его выдать господину Аткину сумму, которую он сам назначит, и приготовьте вельбот.

– Слушаю, сэр.

Господин Аткин встал.

– Я, право, не знаю, – сказал он в задумчивости, – к кому мне обратиться?

– Ну, – ответил сэр Чарльз, – мне кажется, это вас не затруднит. Я думаю, что в этой необычайной стране нет ни одного негодяя, с которым вы не имели бы тесной дружбы.

– Милорд! – выпрямился оскорбленный господин

Аткин.

– Извольте молчать. Вы забыли господ Кантариди? –

крикнул лорд Орпингтон, и господин Аткин опустил голову.

– А теперь торопитесь. Возьмите деньги у казначея и поезжайте. Но если вы вздумаете обмануть меня…

Господин Аткин замотал головой и, пятясь, выдавился из каюты.

Спустившись в вельбот, он пощупал у себя на груди деньги, тяжело вздохнул и, взглянув на черную воду, опустил в нее палец.

Палец покрылся жирным коричневым налетом. Господин Аткин понюхал его и вздохнул еще раз.

«Как это просто, – подумал он, – и как я был глуп, что не догадался устроить такую штуку. Этот мошенник Коста оказался умнее меня».

Порто-Бланко уже просыпался, когда Гемма влетела в ворота дворца на запаленной лошади и бросила поводья изумленному часовому.

Еще большее удивление объяло его, когда он увидел, что королева, вместо того чтобы направиться к себе, перебежала аллею и исчезла в дверях флигеля, где жил премьер. Часовой покачал головой и привязал лошадь к ветке акации.

– Кажется, королева-то того, завела шашни. Министр не дурак, – сказал он вполголоса лошади, и лошадь прищурила глаза и кивнула головой, как бы подтверждая заключение солдата.

А Гемма уже колотила кулаком в дверь Косты.

– Коста!. Коста!. Вставайте!. Чрезвычайно важно. –

Замок щелкнул, и Коста появился на пороге.