Нет в жизни ничего страшнее, чем сознавать себя затерянным в чужом стане, одиноко бродить среди беспощадных врагов, чувствовать, что жизнь твоя зависит от малейшей случайности, от ложного движения, от нечаянно оброненного слова, и знать, что каждую минуту тебя могут схватить и расстрелять на месте, как шпиона.
И, однако, не опасности, подстерегающие разведчика на каждом шагу, и не эта необходимость быть постоянно начеку являются главными его заботами. Все это в некотором роде как бы дополнительная нагрузка к основной его работе.
Разведчику надо всюду побывать, все увидеть, оставаясь в то же время невидимым; набить голову, и без того отягощенную заботой о своей личной безопасности, бесконечным количеством сведений о солдатах, лошадях и пушках, которыми располагает неприятель. Ему необходимо разобраться в позициях врага, составить в уме топографию лагеря, вникнуть в движения неприятельских войск, постигнуть замыслы противника и до известной степени попытаться их предугадать.
Все это, вместе взятое, представляет собой нагромождение невероятных трудов и опасностей. Какой же надо обладать разведчику выдержкой, каким присутствием духа, какой огромной находчивостью, каким умением делать значительные выводы из незначительных на вид фактов, какой наблюдательностью и слухом, каким мужеством, какой железной энергией!
Нашему герою были щедро отпущены судьбою все эти качества, дополнявшиеся к тому же незаурядным и несвойственным такому юнцу опытом.
Ему, например, ничего не стоило, скользя, как ящерица, меж высоких трав, пересечь линию сторожевых постов.
Сейчас мы в этом убедимся, так как уже показались передовые посты англичан, на каждом из которых по двое часовых.
Томми раскуривали коротенькие вересковые трубки и тихо беседовали о своей далекой родине, по которой отчаянно тосковали.
Табачный запах, приглушенный шепот, поблескивание штыков помогли Жану точно определить их местонахождение.
Ему было нечего или почти нечего опасаться часовых.