Ведь англичане – люди цивилизованные, а, как известно,

«цивилизованные» ничего не смыслят в тайной войне.

Легко обманув бдительность часовых, Жан очутился в холмистой местности, где, как зубья пилы, торчали остроконечные палатки английского лагеря.

Сорви-голова насчитал уже до сотни этих палаток. Он пробирался ползком, при малейшем шорохе прижимаясь к земле, потом снова пускаясь в путь и снова замирая. Он огибал холмы, переползал через них, руководствуясь расположением палаток, которым, казалось, не было конца.

Когда он сосчитал приблизительно количество полотняных домиков, ему ничего не стоило вычислить, сколько в них могло укрываться людей. Итог получился внушительный. На том месте, где два дня назад стояли всего лишь четыреста улан майора Колвилла, теперь сосредоточилась десятитысячная армия.

Продолжая ползти, Сорви-голова заметил, что на белых перистых облаках, покрывавших горизонт, вырисовываются бесконечные линии коновязей, а немного подальше –

орудия с зарядными ящиками: четыре батареи по четыре пушки в каждой, и еще дальше – повозки с круглым брезентовым верхом.

Полевая пекарня выдала себя ароматом свежеиспеченного хлеба, а удары молота по наковальне обнаружили присутствие кузницы.

«Да тут целый армейский корпус! – подумал Сорвиголова. – Предвидение не обмануло меня. Враг, несомненно, попытается зайти в тыл армии Бота, обойдя ее с левого фланга. Нет, я не ошибся! Во что бы то ни стало и как можно скорей надо предупредить генерала. Время не ждет!»

Сорви-голова – человек быстрых решений. Решить –

значило для него действовать. План возвращения был выработан мгновенно. Пешком!.. Нет, это заняло бы слишком много времени. Значит, нужен конь.

Конь? Что может быть проще! Их здесь, наверно, тысячи.

«Немного смелости, побольше самообладания, а главное, твердая вера в успех», – решил Сорви-голова.

Приняв деревянную выправку английского солдата, Жан размеренным шагом томми приблизился к цепочке лошадей, шумно жевавших у коновязей свое месиво.

Перед каждым конем были разложены в образцовом порядке седла и уздечки.

Дремавшие часовые легко пропустили Жана, приняв его за одного из своих товарищей по оружию и даже не окликнув, настолько далека была от них мысль, что по лагерю может так спокойно расхаживать вражеский шпион.

Они приняли его за солдата при исполнении своих обязанностей и провожали доверчивым взглядом.

Сорви-голова, не торопясь, взнуздал коня, развязал поводья, прикрепленные к веревке затяжной петлей… и вот тут-то он совершил грубую ошибку.

Всего не предусмотришь!

Ему следовало бы оседлать коня, не отвязывая поводьев, но, торопясь удрать и опасаясь, как бы у часовых не возникло подозрение, он поспешил вскочить на лошадь.