– Именно от него.

– Странно!.

– Он мне сказал, что лучше совсем не молиться богу, чем молиться за врагов народа.

– Я не ждал этого от него! – задумчиво сказал алькальд.

– Послушай, – продолжал он после паузы, – сегодня в обычный час ты начнешь звонить к вечерне, как будто ничего не произошло.

– Несмотря на приказ, который я получил?

– Да. Я сговорюсь по этому поводу с падре Линаресом.

– О, это мне безразлично, сеньор! Раз вы мне приказываете, мне не нужно ничего больше, я исполню ваш приказ.

– Отлично. Только помни: что бы ни случилось, кто бы ни останавливал тебя, – колокол должен звонить!

– Он будет звонить, сеньор, я вам клянусь моим вечным спасением! Если даже испанцы будут грозить мне смертью, я знаю, как держать их на расстоянии.

– А может быть, они и не придут в церковь. Во всяком случае, я полагаюсь на тебя.

– Будьте спокойны, сеньор, – я обещал – я исполню.

– Итак, желаю успеха, дядя Пичо. До свиданья!

– Ступайте с богом, ваша милость!

По дороге из церкви алькальд останавливался и, тихо переговариваясь с поджидавшими его людьми, направлял их к Главной площади.

Как опытный заговорщик, дон Рамон предвидел все: так, он поймал одну из своих лошадей, оседлал ее и привязал во дворе, поблизости от рва; охрану рва алькальд поручил двум верным людям. Потом он обошел всю деревню, стуча во все двери, шепча на ухо несколько слов выходившим на его зов индейцам. Все это он проделал так быстро, что примерно через час больше четырехсот человек были готовы следовать за ним и ждали только сигнала, чтобы действовать.

После всего этого он направился в условленное место –

это был ров – и стал ожидать возвращения Энкарнасиона

Ортиса, настороженно следя, чтобы какое-нибудь непредвиденное предательство не сорвало план, так хорошо задуманный и так тщательно разработанный.

Лицо алькальда было бесстрастно и холодно, как будто не произошло ничего особенного; даже его испытанные друзья и те поверили этому спокойствию.