Наступившее молчание нарушил Габиш. Он спросил меня:

– Что ви будет делайт, когда ми вас не отпускать долго от себя?

Я неопределенно пожал плечами и попросил пояснить, что надо понимать под словом «долго».

Габиш пояснил: «долго» – это два, а возможно, и три месяца, то есть минимальный срок, необходимый для обучения меня радио, фото, шифру и другой технике.

– Ну что ж, – ответил я, – придется выдумать для московского начальства более сложный вариант моих приключений…

Тогда Габиш спросил Гюберта по-немецки, поставил ли он меня в известность о предстоящей поездке к Доктору.

Я, конечно, все понял отлично. Речь, по-видимому, шла о том самом докторе Шляпникове, за которым накануне войны безуспешно охотился полковник Решетов.

Гюберт ответил Габишу, что без него не решился беседовать со мной на эту тему.

Тогда Габиш обратился ко мне и сообщил, что в самое ближайшее время, а точнее – завтра утром надо выехать в один из прикарпатских городов и встретиться там с Доктором.

– Доктор хорошо знайт Советский Россия, – заметил

Габиш, – он гросс-мастер. С ним ви будете договориться основательно.

О чем договориться, Габиш не сказал, а я, конечно, не просил пояснений. Я знал, что чрезмерная любознательность в такой обстановке может испортить дело. При встрече с Доктором так или иначе все выяснится. Для того чтобы показать, что я чувствую себя вполне уверенно и спокойно, я задал все же вопрос:

– Я должен буду остаться у Доктора или возвратиться сюда?

– Сюда, обязательно сюда!… – ответил Габиш и сказал

Гюберту по-русски: – С поездкой к Доктор не затягивайт.

Чем скоро, тем лючше. Обязательно завтра.

Гюберт наклоном головы дал понять, что принял сказанное как приказ.

– А мне ви подробно написайт рапорт вся ваша работ, –

предложил мне Габиш.

– О встрече с Доктором?