– Как она, жизнь-то? – обратился я к нему.
– Да прыгаю помаленьку…
Из-под его мерлушковой шапчонки прядями выбивались мягкие серебряные волосы.
– Зимы-то нет?
Старик задрал голову к небу и заметил:
– Да, запаздывает. Что-то заколодило там, наверху.
– Забот много? – спросил я, не зная, как и чем разговорить старика.
– Чего-чего, а забот нашему брату не занимать. Хватает… Дождь усиливался, и я зашел под навес.
– Курить хотите, господин хороший? – опросил старик.
– Да нет, – ответил я.
– А то курите. Покурите – не отплюетесь! – И старик закатился смешком.
– Ты бы лучше угостил господина Похитуна. Он любит крепкое, – посоветовал я.
– Нужен он мне, как ячмень на глазу… Пропащий человек! Дюже до шнапса охочий.
– Начальство нельзя критиковать, – заметил я.
– И то верно, – согласился дед. – Да ведь наше дело такое: лай не лай, а хвостом виляй.
– Это как же понимать? – спросил я.
– А как хотите, так и понимайте, господин хороший. –
Он встал, внимательно осмотрел клин, стряхнул щепки с пиджака и, сунув клин за поясной ремень, добавил: – Пора, Фома, и до дому. Прощевайте, господин хороший!
Это «