Тане:

– Чисть рыбешку, милая, да закладывай уху. Она как раз ко времени поспеет. В мешке возьми лук и укроп.

Сережа Ветров сейчас же бросился на помощь Тане. Он быстро развел огонь, наполнил чугунок водой и пристроил его над костром. Потом вооружился ножом и стал вместе с

Таней чистить рыбу.

– Ну как дела, Филимоныч? – спросил я.

– А так, помаленьку.

– Как чувствует себя Штейн?

– Зверь-зверем ходит. То к одному привяжется, то к другому. Такая уж у него волчья натура! Похитуна совсем затюкал. Как встретит пьяного, так в зубы. Похитуну хоть в гроб живьем ложись. Теперь он брыкаловку сосет только ночью, под одеялом, а днем ни-ни… Боится.

Логачев и Березкин рассмеялись. Я был рад, что

Кольчугин снова бодр и весел. Подходили горячие дни, и каждому нужна была большая внутренняя собранность.

– Охота не сорвется? – опросил я.

– Ни в какую! И Похитун поедет. Сам мне вчера говорил. Гюберт солдат прихватит, а сколько – не ведаю.

Приказал две подводы готовить, а раз две значит, не одни поедем.

– Когда вас здесь можно ожидать?

– До захода солнца пожалуем. Раз едем с ночевкой, то нет смысла терять вечернюю зорьку. А Гюберт любит это дело, вкус понимает. А знатное местечко я подыскал?

Я окинул взглядом озеро и кивнул головой.

– Знатное местечко! – продолжал Фома Филимонович.

– Уток здесь видимо-невидимо, тьма-тьмущая. Он меня сегодня загодя командировал. Приказал шалашик разбить, плоток сколотить. Но мне сдается, что незачем зря тратить время. – И старик подмигнул. – Нам будет не до уток. Да и боюсь, что не довезу я своих господ до озера. Как, Кондрат?

– Хорошо было бы, – сдержанно ответил я.

– Что ж… Хлопцы, айда обзор места делать! День-то у меня короток короче медвежьего хвоста. Задерживаться не резон. – И старик зашагал прочь от озера.