– А вы, сеньора, – смиренно спросил Сальтеадор донью

Флору, – разделяете ли вы мнение своего отца?

– О да! – воскликнула донья Флора. – Не знаю только, как выразить вам…

Она осмотрелась, словно ища, что бы подарить молодому человеку в знак благодарности.

Сальтеадор понял ее намерение и, увидев букет, составленный Амаполой по велению дона Рамиро, взял его и подал донье Флоре.

Она обменялась взглядом с отцом, словно советуясь с ним, и, когда он кивнул ей в знак согласия, вынула из букета цветок. То был анемон – символ печали.

Донья Флора протянула его Сальтеадору.

– Отец обещал отплатить вам добром, а это от меня.

Сальтеадор с благоговением взял цветок, поднес его к губам и спрятал на груди, прикрыв курткой.

– До свидания, – промолвил дон Иниго. – Смею вас уверить заранее – до скорого свидания.

– Поступайте, как подскажет ваше доброе сердце, сеньор. И да поможет вам бог!

Затем он повысил голос и произнес:

– Вы свободны. Идите, и пусть всякий, кто встретится на вашем пути, отойдет на десять шагов от вас. Не то будет убит.

Дон Иниго и его дочь покинули харчевню, а он следил за ними из окна, выходящего во двор, увидел, как они сели на своих мулов и пустились в путь.

И тогда молодой человек взял цветок, спрятанный на груди, и еще раз поцеловал, поцеловал с чувством, которое не вызывало сомнений!

И тут кто-то положил ему руку на плечо.

Это была Хинеста. Девушка легко, словно птица, впорхнула в комнату, когда уехали дон Иниго и донья

Флора, – она понимала, что при них Сальтеадор не желал слушать ее сообщений. Она была бледна как смерть.

– Что тебе нужно? – сказал, взглянув на нее, Сальтеадор.

– Слушай же: вот-вот появятся королевские солдаты.