Фернандо ступал на них, а руками цеплялся за лианы, что расползались по горе гигантскими сороконожками. Порою даже козочка не решалась тронуться с места и, робея, останавливалась, и тогда Хинеста, идущая вслед за ней, словно указывала ей путь; было просто непостижимо, как это ей удавалось.

Девушка то и дело оборачивалась, подбадривая Фернандо жестами – кричать было бесполезно, стоял невероятный шум; ревел водопад, пламя гудело и посвистывало, в отчаянии вопили дикие звери. Бедных животных все теснее сжимало кольцо пожара.

Порой девушка, дрожа от ужаса, останавливалась, увидев, что Фернандо повис над пропастью, над которой сама она словно парила на крыльях, перелетая с утеса на утес. Не раз она протягивала Фернандо руки, взбегая вверх, и, склоняясь над ним, поддерживала его.

Ему было стыдно, что женщина опередила его, – казалось, для нее все это забавная игра, а вот его уже столько раз подстерегала смертельная опасность, и он призывал на помощь все свои силы, всю решительность и хладнокровие и шел вслед за козочкой и девушкой по гибельному спуску.

Цыганка спустилась футов на двадцать пять, к самому утесу, где водопад бьется о скалы, и прекратила спуск, а затем стала пересекать гору наискось, все ближе и ближе к водопаду, от которого раньше она держалась подальше из предосторожности, ибо камни, забрызганные водяной пылью, были скользкими и еще более опасными.

Пожар отбрасывал яркие блики, освещавшие крутую дорогу, и почти такие же ослепительные, как лучи солнца.

Но, пожалуй, свет не уменьшал опасности – она становилась еще заметнее.

Фернандо начал понимать, что задумала Хинеста.

Козочка в два-три прыжка долетела до скалы, о крайний выступ которой разбивался водопад; цыганка добралась туда почти одновременно с ней и тотчас же обернулась, спеша помочь Фернандо.

Она наклонилась, протянула ему руки; с одной стороны вздымалась темная стена утеса, с другой – стена водопада, в струях которого отражалось зарево пожара, и чудилось, что это бриллиантовая арка моста, перекинутого с земли на небо, а Хинеста казалась духом гор и феей вод.

Разделяло их небольшое пространство, но Фернандо с трудом преодолел его. Цыганка своей босой ножкой нащупывала все неровности, а беглец то и дело оступался. И

вот, почти добравшись до гранитной площадки, он вдруг поскользнулся, и Хинеста с силой, какую нельзя было и предположить в тоненькой девушке, схватила его за плащ и удерживала над самой пропастью, пока он не нашел точку опоры.

Через секунду он очутился рядом с цыганкой и ее козочкой.

Но тут, на утесе, почувствовав себя в безопасности, он вдруг ослабел, ноги его подкосились, лоб покрылся испариной, и он упал бы, если бы рука его, искавшая опоры, не нашла ее – то было плечо цыганки, дрожавшей от тревоги.