– Где видишь?
– А вон там, на дереве. – И Зерцалов палкой указал на верхушку.
Это была большая береза. Голые ветви ее четко выделялись на фоне посветлевшего неба, и было заметно, что верхушка березы по стволу изуродована наростом, словно человек сидел там, прижавшись к дереву, или какой крупный зверь.
Все вернулись гурьбой к дереву и тут увидели ясно, что на березе, обняв ствол двумя руками, сидит человек. Лицо его было прикрыто шапкой.
– Слезай, видим! – закричал Зерцалов.
Фигура не двинулась.
– Тогда у меня разговор короткий будет, – сказал Николка и начал снимать куртку. – Заберусь наверх и стащу его за ногу.
– Стой, стой, Николка! – крикнул Капралов. – Нельзя лезть. Дробник у него. Он в поле стрелял.
– Давайте, ребята, его дымом подкурим, – предложил
Козлов. – Соберем хворосту и запалим. От дыма он живо слезет.
Быстро у подножия березы разложили костер. Сырой хворост разгорелся не скоро, но дал много дыма. Однако дым не шел вверх по стволу. Только нижние ветви были им слегка затронуты. Человек продолжал сидеть на дереве безмолвно и не двигаясь.
– Надо огонь сильнее поднять! – скомандовал Козлов. –
Можжевельнику бы хорошо, ребята.
Принесли еще хворосту. Огонь начал разгораться.
Жарко было стоять рядом.
В это время человек, сидевший на дереве, бросил что-то вниз, в костер. Потом еще и еще. Ребята сразу не разобрали, в чем дело. Но вдруг в костре негромко лопнул выстрел, и медная гильза патрона со свистом вылетела из огня. Гильза попала в рот Советкину. Тот упал на землю, но сейчас же вскочил и побежал от огня. Изо рта у него текла кровь.
– Патроны в огне! – крикнул Капралов. – Отходи!
Все побежали в разные стороны и остановились шагах в сорока от костра. В огне еще несколько раз хлопали выстрелы, и горящие сучки разлетались далеко и дымились между могил. Теперь опасно было подойти к костру, разбросать хворост.
– Валить березу придется, – сказал Зерцалов. – Кто за пилой пойдет?
Двое ребят побежали в Чижи за пилой, остальные расселись кругом на могилах. Стало совсем светло, но нельзя было все-таки узнать человека. Лицо его было по-прежнему прикрыто картузом, руки обнимали ствол.