Мортон не мог удержаться, чтобы не сопоставить его про себя с Белфуром Берли, и эта мысль так его захватила, что он позволил себе высказать ее вслух, когда они оказались наедине, несколько впереди остального отряда.

– Вы правы, – сказал Клеверхауз, усмехаясь, – вы совершенно правы – мы оба фанатики; но между фанатизмом в вопросах чести и фанатизмом в мрачных и темных суевериях существует различие.

– Но ведь вы оба проливаете кровь, не зная ни пощады, ни угрызений совести, – не сдержавшись, сказал Мортон.

– Конечно, – ответил Клеверхауз так же спокойно, – все дело в том, какую кровь каждый из нас проливает. Существует различие, смею думать, между кровью просвещенных и почтенных прелатов, образованных людей, храбрых солдат и благородных дворян, с одной стороны, и красной жижицей, застоявшейся в жилах этих распевающих псалмы заводных кукол, сумасшедших демагогов и тупых мужланов. Короче говоря, вовсе не все равно, прольете ли вы бутылку благородного, выдержанного вина или выплеснете кружку отвратительного, мутного эля.

– Ваше разграничение слишком тонко для моего понимания, – ответил Мортон. – Всякая искорка жизни – от

Бога: и та, что теплится в мужике, и та, что теплится в государе; и кто расточительно и бессмысленно уничтожает созданное руками Господними, тот должен, во всяком случае, отвечать за свои действия. Например, почему генерал Грэм сейчас отнесся ко мне более снисходительно,

чем тогда, когда мы встретились с ним впервые?

– Почему, хотите сказать, вы избежали расстрела? –

ответил Клеверхауз. – Извольте, отвечу вам с полной откровенностью. В прошлый раз я знал только одно, а именно, что имею дело с сыном круглоголового бунтовщика и племянником скаредного мелкого землевладельца-пресвитерианина. Теперь я знаю вас значительно лучше: в вас есть кое-что из тех качеств, которые я уважаю и в друге и в недруге. Со времени нашей встречи у леди Маргарет в замке я узнал о вас много нового, и, вы, надо полагать, убедились, что мои осведомители были благожелательны к вам.

– И все же… – сказал Мортон.

– И все же, – прервал его Клеверхауз, угадывая ход его мыслей, – вы хотите сказать, что и теперь вы совершенно такой же, как тогда, когда я впервые вас видел? Это верно; но откуда мне было вас знать? Хотя, строго говоря, даже мое нежелание отложить вашу казнь показывает, насколько высоко я уже тогда оценивал ваши способности.

– Неужели, генерал, – отозвался Мортон, – вы надеетесь на мою признательность за подобные знаки высокого уважения?

– Ну, ну, вы придира, – ответил, смеясь, Клеверхауз. – Я